Раз в неделю в одной из самых известных российских газет появлялась статья. Каждый раз она могла быть о чем угодно – о птице сойке, городке Плес, леснике Егоре Иваныче, но тексты эти невозможно было спутать с другими. Читатели узнавали о самом простом и близком, о том, что находится совсем рядом, но почему-то никогда ими не замечалось раньше.
А Василий Песков замечал. И рассказывал – лирично, с мягкой улыбкой, с неизменной добротой.
В СССР текстами знаменитого журналиста зачитывалась вся страна. Позднее даже само их наличие можно было считать настоящим феноменом. Ведь очерки и рассказы Василия Михайловича, так непохожие на современные газетные тексты, должны были исчезнуть со страниц «Комсомолки» вместе с советской журналистикой. Но им удалось остаться и такими, какими они были всегда.
Секрет очень прост – его творчество любили и продолжают искренне любить тысячи и тысячи людей. Тексты и по сей день вызывают самые что ни на есть горячие отклики. Два месяца назад Песков приезжал сюда, в свой родной город, по приглашению известного воронежского бизнесмена и мецената Михаила Носырева, и вот тогда, во время нашей встречи в кинотеатре «Спартак», Василий Михайлович с особой теплотой признавался, что поток писем ему со всех концов страны пока не иссякает.
Знаменитая рубрика «Окно в природу» жила в газете уже много лет, в то время как на телевидении похожие передачи остались разве что на кабельных каналах. И интерес к ней не мог угаснуть. Потому что говорить о природе в такой манере – ласково, с легкой иронией – мог только Песков:
«Приглядитесь зимой к следам: бежала лисица и слушала, услыхала под снегом возню мышей – сразу пружиной подпрыгнула вверх и мордой – в снег, роет лапами так, что белые брызги летят и только хвост из снега торчит. До восьмидесяти процентов пищи у лизаветы – мыши»
А знаменитая «Речка моего детства»? В конце шестидесятых Василий Песков приехал на Усманку, на которой вырос, и прошел ее от истока до устья. Увиденное описал, затронув сразу множество «больных» тем. В ответ пришли тысячи писем, в которых читатели говорили о своих речках с такими же бедами, что и у Усманки.
И журналист пошел дальше. Многие проблемы – пересыхание речушек, уничтожение лесов – обсуждал со многими высокопоставленными чиновниками. Добивался аудиенции даже у первых лиц государства, но общего языка с ними на эти темы как-то найти не удалось. А от современных российских обществ по защите природы, по словам Пескова, толка оказалось немного.
Когда-то Василий Михайлович объездил почти весь земной шар, побывав даже в Антарктиде, о чем рассказано во многих его книгах.
Казалось бы, статей и телепередач о путешествиях сейчас немало. Но, в основном, это путешествия по другим странам, и они напоминают, скорее, рекламный буклет или путеводитель. А кто сегодня, когда больше нет Пескова, познакомит читателей с Плесом, Булгаром, Устюгом – небольшими городками российской глубинки, которые еще сохранили собственную историю, черты национальной культуры, да и просто красивы?!
«Светел, зелен, радостен городок! А у ног его – зеркало Волги. Город похож на большой многопалубный пароход, приставший тут и не желающий уплывать – так ему хорошо. Как мачты, белеют церквушки. Нижняя палуба – самая оживленная. Плотно друг к другу стоят дома. Почти что все двухэтажные, низ – каменный, верх – деревянный. Заборы. Наличники. Двери с коваными запорами. В окнах – герань. У заборов – скамейки с обязательными старушками».
Но особое место в творчестве журналиста и писателя занимали, конечно же, люди. Целая галерея не просто интересных – уникальных героев: от космонавта Юрия Гагарина до отшельницы Агафьи Лыковой. И в отношении к ним у Пескова нет различий:
«Журналист должен всегда оставаться человеком. Сопереживать. И – проникать в самую суть вещей, если взялся. Это непросто, поэтому люди, которые стали писать случайно – чаще всего отсеиваются».
На первый взгляд, задача несложная – ведь сопереживать положительному герою легко. Но как, например, быть с тем, кто сбежал по дороге на фронт и прятался двадцать лет на чердаке, как в очерке «Дезертир»?
Клеймить нещадно? А для Пескова этот гражданин был, прежде всего, человеком с трагедией жизни, потраченной впустую, и осуждать его, считал Василий Михайлович, нельзя. Можно только сочувствовать.
А о положительных героях, их подвигах на земле и в космосе Песков рассказывал без какой-либо мишуры, показывая их такими, какие они есть, с самой человеческой, подчас бытовой стороны.
«Здесь живет он… Две комнаты, кухня. Обои с цветочками, занавески, полки с книгами, круглый стол. Телевизор, приемник. Приемник и телевизор не выключаются в этой квартире.
Весь мир слушает сейчас Гагарина. Весь мир считает его своим. Он – сын Земли, Земля слушает и ждет его. А в этой комнате жена его и двое ребятишек: Лена и Галя. Жену зовут Валей».
Читателю произведений Пескова открывается особый мир. Перед глазами проходят самые разные люди и их судьбы. Здесь – села, города и страны с их удивительными особенностями, историей, культурой. Песков мог и заглянуть в сорочье гнездо или заячью нору. И да, именно увидеть и заглянуть – ведь журналист с незапамятных времен сам делал фотографии к своим текстам. Василий Михайлович работал с пленкой – это, как известно, особое искусство, которое не терпит спешки. Да, в Пескове воплощалось довольно редкое, а главное, удачное сочетание журналиста и фотографа – текст и снимок дополняли друг друга и были абсолютно равноправны.
Песков признавался – и писать, и снимать любит одинаково. Мог бы стать художником – по молодости любил рисовать, делал это с удовольствием, много и хорошо. Но затем появились журналистика и фотография, которые соединились для него в одно слово – «работа». И в свои 83 года он по-прежнему не мог без нее жить.
Разумеется, многие газеты и журналы, особенно после вручения в 1963 году Ленинской премии, не раз приглашали Василия Пескова на работу, предлагали немалые деньги. Но отказывался всегда: «Есть люди, которые ищут свое издание или успевают совмещать, но я так не могу. Моей газетой была «Комсомолка».
И хотя Василий Михайлович отмечал, что некоторые вещи в ней с удовольствием бы изменил – например, сделал бы поменьше криминальной хроники, он все равно хранил удивительную верность одной газете – немногим меньше 60 лет работы!
А в самой «Комсомольской правде» сотрудники от мала до велика совершенно справедливо называли его «наше все». Теперь наше все обрело вечность.
Анна Привалова
Фото Алексей Астрединов
