Двухэтажный желтый домик не сразу заметен – он стоит в глубине темного двора, огороженный металлическим низким забором и скрытый кронами скрюченных деревьев. А еще он не заметен по другой причине: любой старый дом будет выглядеть дюймовочкой на фоне великана – высотного здания с несчетным количеством этажей.
История одного дома
Дюймовочка – это когда-то принадлежавший ВГМА дом на ул. Студенческая, 16. Великан – возведенный группой компаний «Бик» многоэтажный офисный комплекс на ул. Студенческая, 12. Скоро желтого домика не будет – вместо него «Бик» планирует построить семиэтажный жилой дом, который «не будет превышать окружающие его пятиэтажные сталинки». Однако жители соседних домов не сомневаются в том, что напротив их окон вырастет очередное упирающиеся в небо здание.
– Какой тут дом построят? – переспрашивает меня Тамара, жительница дома на ул. Студенческая, 14А – Семиэтажный? Или семнадцатиэтажный, двадцатиэтажный…
Людмила, молодая мама, живущая в этом же доме, указывает на здание-великан:
– Когда-то здесь была спортивная площадка Медицинской академии. А теперь тут построили это здание под офисы. Его строила та же фирма, которая будет строить дом по ул. Студенеческая, 16. Мы думаем, что здесь построят такое же многоэтажное здание.
Кроме того, жители считают, что при строительстве нового дома будет захвачена территория двора.
По этому поводу 30 сентября в воронежском доме архитектора прошли публичные слушания, на которых присутствовали: основной владелец группы ООО «Бик» Дмитрий Большаков, архитектор планирующегося здания Максим Яровой, жители 16-го дома и соседних домов.
Живущие в 16-м доме люди совсем не против того, чтобы переселиться в новые квартиры, которые им предоставляет компания «Бик»: им некомфортно жить в старом, практически аварийном доме. «Мой отец, доктор наук, жил в этом доме, – обратился на слушаниях к выступающим против строительства житель шестнадцатого дома Борис Новиков, – У моей жены ноги болят, потому что в этом доме нельзя жить. Нам предлагают новые квартиры. Что, вам плохо стало от этого?»
– Ну, планировка у них плохая, – говорит мне Людмила. – Да и в дни праздников сюда, к этому дому, подходят, простите, справлять нужду.
Стоит взглянуть на один только внешний вид двухэтажного здания, и уже становится ясным, почему его хотят покинуть обитатели. Что устраивает группу «Бик», и что совсем не устраивает жителей соседних домов.
«Дюймовочка» выглядит удручающе: оголившаяся кирпичная кладка под окнами, сбоку дома – свалка в виде веток, досок, каменной крошки и каких-то тряпок; сквозь камень подножий балконов проявляются металлические прутья.
«Я выступаю против строительства этого дома, – заявила на слушаниях Ольга, жительница соседнего дома. Она подозревает, что группа не проводила исследование грунта, так как следов от бурения она нигде не обнаружила. – Я услышала от вашего архитектора, что здесь вы планируете подземный паркинг. Если в доме №12 А по ул. Студенческой вы не стали делать подземный паркинг потому что там песчаный грунт и это связано либо с большими затратами, либо с тем, что вообще там нельзя это делать».
Жильцы домов уверены, что при постройке нового дома могут возникнуть проблемы с фундаментами их старых домов. Так как большинство жильцов являются собственниками квартир, то устранять все эти проблемы придется за собственный счет. Застройщик использует площадь по максимуму, не сомневаются жильцы, залезет на территорию детской площадки, уничтожит деревья; новый дом закроет солнце. Кроме того, не радует перспектива слишком близкого строительства – шум, грязь, размещение во дворе кранов.
Большаков говорит, что беспокоиться не о чем: мол, исследование грунта предоставят, что ни на чью землю «Бик» не претендует и будет «копаться только в собственном участке» (застройка составит 38% от имеющегося участка); будут учтены противопожарные, инсоляционные и прочие нормы… «Все тревоги будут сняты при сдаче этого проекта на госэкспертизу, – заверил архитектор Центрального района Эдуард Инаков.
– Если не пройдет – значит, не будет строиться».
– Все уже решено, – не сомневается Тамара, жительница дома 14А. – Территория выкуплена, здесь будет строиться дом.
История хозяина
Тем временем в центре города продолжают возводиться высотные здания. Старые, исторические дома, которым приходится соседствовать с «новичками», неприкаянно стоят в сторонке. Страдают историко-культурные памятники, страдают жители окрестных домов.
Так, четыре года назад, на ул. Коммунаров, между такими памятниками, как дом Конконистов и дом Халютина, начали возводить очередной многоэтажный комплекс. Поначалу ходили слухи, что этажность нового здания не будет превышать 12-и. Однако комплекс вырос до 25 этажей… Жители соседних домов жаловались журналистам на цементную пыль и на шум, раздающийся во время строительства. Были спилены деревья.
Многоэтажные комплексы притягивают к себе транспорт. «Возникают проблемы после эксплуатации высотных зданий, – рассказывает зав. кафедрой дизайна ВГАСУ, профессор Евгений Барсуков. – Напряжение в части транспортного обслуживания. Достаточно посмотреть на торговые центры с местами под парковку. Рядом прилегающие территории уходят под организацию мест парковки, страдают зеленые насаждения. Посмотрите на торговые центры: «Европа», «Солнечный рай»… Никуда не деться от того, что паркуются на прилегающей территории транспорта, это колоссальный фокус транспортного притяжения».
Недавно в воронежской прессе появилась информация о том, что Департамент культуры Воронежской области согласовал проект приспособления территории объектов культурного наследия, «Дома Быстржинских, где бывал Л.Н. Толстой» и «Флигель» (ул. Платонова, 9, 11), под строительство очередного многоэтажного комплекса. «Между тем, – пишет «Воронежский курьер» – согласно приказу департамента от 8 декабря 2009 года № 620-ОД об утверждении границ территорий и режиме использования объектов культурного наследия регионального значения, расположенных в Воронеже, в границах памятника запрещено любое новое строительство». Еще раньше усадьба Быстржинских была выкуплена ООО «ДСК» и его дочерней компанией ООО «Комплекстехстрой», которые перед управлением культуры области обязались взять памятник под свою охрану.
Однако техническое состояние усадьбы продолжало ухудшаться, и сейчас она находится в аварийном состоянии.
Собственно в Воронежской области доведение объекта культурного наследия до аварийного состояния с целью его физического устранения – одна из главных проблем, отмеченных в публичном докладе «Об итогах работы отрасли в 2010 г. и задачах органов управления культуры и подведомственных учреждений на период до 2013 года». «Нередко работы по сохранению ограничиваются лишь внутренними помещениями без приведения в надлежащий вид фасадов целого здания и осуществления полноценного комплекса ремонтно-реставрационных работ, — сообщается в докладе.».
Так, в 2010 г. в соответсвии с действующим законодательством было выдано 19 предписаний о приостановлении либо о запрете любой хозяйственной деятельности, создающей угрозу сохранности объектов культурного наследия, их территорий.
Исторические памятники передаются в руки собственников в связи с недостатком бюджетных средств на их содержание. Собственники доводят объекты до ветхого состояния и на их месте строят высотные здания: торговые или офисные центры, жилые комплексы…
Согласно докладу управления культуры, на областном и муниципальном уровнях отсутствуют механизмы урегулирования – нет целевых программ по сохранению, использованию, популяризации и государственной охране объектов культурного наследия, что также приводит к ухудшению состояния памятников.
«Это беда многих городов, – считает Евгений Барсуков. – Отсутствие нормальной законодательной базы, плюс «самодеятельное творчество» – согласовывалась одна этажность, а по факту возводилось совершенно другое строение».
Нью-Йорк
История утраченной силуэтности
Строительство бизнес-центров, торговых центров, жилых комплексов – это, прежде всего, привлечение денежных средств. На слушаниях, которые прошли 30 сентября, Большаков не отрицал, что комплекс на ул. Студенческая, 16 будет строиться чисто из экономических соображений. «В любом случае, жители любого города никогда не будут «за» строительство нового здания, – сказал он. – Хотите вы или нет, мы намерены строить этот дом. Никто не претендует на ваш земельный участок, на вашу собственность, на ваши зоны отдыха. Никто не вторгается в вашу жизнь».
Однако вторжение в жизнь воронежцев все равно происходит: многоэтажки буквально не дают смотреть по сторонам, давят психологически. «Во многих случаях перекрываются ранее доступные для восприятия традиционные виды на водохранилище, например, – рассказывает Барсуков. – Возникают вопросы, связанные с инсоляцией помещения. Понятно, что стараются соблюдать нормы, согласовывается документация. Но жить в таких условиях, когда высотными зданиями закрываются традиционные виды, совсем не комфортно».
В древней Греции мерилом архитектурного сооружения был человек. Здания строились с ориентацией или на людей, или на богов. И не случайно античный пример долгое время был образцом для относительно современной архитектуры. Многоэтажные комплексы, строящиеся сегодня, если и ориентируются на что-то, то только на деньги. «Высотные здания подавляют, они разрывают городскую ткань, – рассказывает Барсуков. – Возле этих сооружений чувствуешь себя очень неуютно – у тебя не возникает положительных эмоций, а наоборот – только вихри мыслей: «как же так случилось?».
Посмотрим на высотные здания с эстетической точки зрения. Может, кому-то они и покажутся красивыми, но, в любом случае, в соседстве со старыми, дореволюционными домами они выглядят нелепо и создают дисгармонию, делают всю застройку эклектичной. «Не знаю, какое здание можно назвать выдающимся даже с позиции того времени, с которого оно существует, – рассуждает Барсуков. – Обычные, традиционнее, функциональные по своему характеру сооружения. Но, наверное, экономический диктат стоит на первом месте. Строятся офисные здания, помещение сдается в аренду, потом на этом зарабатывают деньги».
Утрачивается духовная составляющая. «Надо сказать, что храмовая архитектура выступает своего рода носителем информации предшествующих эпох, – рассказывает Евгений Барсуков. – Посмотрите на современные храмы – церковь не допускает каких-то экспериментов с точки зрения архитектурно-образных характеристик. Православная церковь – хранитель традиций русского зодчества, приемов построения храмов, правил, по которым они создавались. Это своеобразный генетический код, сохранющийся в архитектуре. То есть вот что для нас камертон на сегодняшний день. Там есть пропорции, там есть композиция, там есть симметрия – все атрибуты архитектурного языка, на котором раньше архитектура разговаривала и с теми, кто являлся ее непосредственными потребителями, и с теми, кто просто ее воспринимал».
На сегодняшний день в Воронеже утрачена силуэтность, которая с помощью колоколен церквей составляла основу художественного образа города. Главенствующую роль в этом, как считает Барсуков, играл Митрофановский монастырь, который когда-то стоял на месте главного корпуса ВГУ. «Монастырь задавал тон остальной архитектуре: вертикали, силуэтность, завершение холма, на котором он был расположен. Ему соподчинялась вся остальная застройка».
Цивилизация шагнула далеко вперед и этажность застройки со временем поднялась. К тому же свою немалую роль сыграла борьба с религией, а также военные действия, проходившие на территории города: многие церкви были уничтожены. Чтобы «реанимировать» храмовую постройку, нужны средства, участие мощной государственной экономики. «Место храмов заняли многоэтажные здания, которые в силу определенных социально-экономических условий взяли на себя функцию тех самых доминант, которые работают на формирование, по всей видимости, нового облика города, – делает выводы Барсуков. – Но так как они не отличаются той изысканностью, которая была присуща храмовой архитектуре, в силу того, что это в основном строения коробчатого типа, панорамное восприятие города не дает того представления, которое было раньше».
В советский период в роли заказчика выступало государство: единая воля позволяла формировать гармоничную по стилю, ансамблевую постройку. «Можно было комплексно реконструировать целый квартал, – рассказывает профессор. – Возьмем один из удивительных ансамблей – ансамбль ул. Мира, привокзальной площади Черняховского – все формировалось по законам классики, по законам соразмерности строений, применялись композиционные приемы». То есть государство контролировало процесс строительства, и не было, в отличие от сегодняшнего дня, частнособственнических интересов. На смену идеологии тотальной коллективизации пришла идеология тотальной индивидуализации: в наше время каждый хочет выделиться. «Никто не хочет работать на соподчинение, – говорит Евгений Барсуков. – Говоря о профессиональных аспектах проектирования, огромную роль в постройке городов играла фоновая, рядовая застройка. Не было амбиций, не было такого, что каждое строение должно перекричать другое. Это как оркестр инструментов, не могут солировать все инструменты – у каждого расписана своя партитура. В городской застройке соблюдались те же правила: кто-то солировал, храмовые и административные здания брали на себя функции доминанты. Трудно было представить, что кто-то соорудит огромный жилой дом, который будет доминировать».
На слушаниях в Доме Архитектора Дмитрий Большаков упрекнул воронежцев, выступающих против строительства дома на ул. Студенческая,16, в излишнем консерватизме: «У вас дома старые, я прекрасно понимаю, что вы опасаетесь. Что, город больше не должен развиваться, не должен строиться? Только потому, что когда-то он был построен домами, которыми был построен?»
«Что касается непосредственно внедрения этих объектов в структуру города, то они не сомасштабны сложившейся застройке, – говорит Барсуков о нахождении высотных зданий в центре города. – Невозможно, конечно, стоять на позициях ретроградства, идеализировать среду города начала ХХ в. Понятно, город развивался. Но даже если мы посмотрим на фотографию Воронежа с высоты птичьего полета конца 80-90х годов, то сделаем вывод, что город Воронеж в определенной степени напоминал Париж, где сохраняется частота застройки по этажности на том уровне, который был задан в 19 веке».
Конечно, и в таком городе, как Париж есть многоэтажные комплексы. Однако все они находятся за чертой центра: современным архитекторам дали высказаться на специально отведенной для этого территории.
Заповедные зоны в Европе охраняются, так как они стали одним из элементов европейского туристического бренда. «Можно брать на вооружение этот опыт, – считает Евгений Барсуков. – Почему бы не сделать так, чтобы Воронеж своей застройкой привлекал к себе туристов, чтобы город манил к себе, чтобы хотелось сюда вернуться?»
Похоже, что если город и возьмет на вооружение европейский опыт, то произойдет это не скоро. Пока нам остается смотреть на то, как центр обрастает высотными зданиями. Однако профессор ВГАСУ верит, что гармония восторжествует: «Я надеюсь, что придет время для ампутации того, что уродливо. Это понадобится для того, чтобы организм жил дальше, полноценной жизнью. Поэтому рано или поздно Воронеж столкнется с тем, что придется принимать непопулярные решения. Должна быть гармония. Наверное, за немногоэтажной застройкой — будущее».
Ольга Гуцу
