Ника неуклюже бегает в полутемном коридоре. То подбежит к венику в углу. То сядет в дверной проем, посмотрит на деревья, растущие напротив дома. То попытается залезть на слишком высокий для нее диван, на котором лежит большая плюшевая игрушка – собака с оторванным носом, что делает ее похожей на бегемота с большими ушами.
Ника тоже собака. Только маленькая – щенок. И бегает она по коридору одноэтажного здания бывшего продовольственного склада и нынешнего Центра ветеринарной помощи бездомным животным «Друзья». Здесь временно живут нуждающиеся в лечении бездомные животные.
Центр находится в левобережном районе, неподалеку от виадука, в унылом месте, засеянном коробками гаражей, заселенном бродячими дворнягами.
Чтобы попасть в Центр надо пройти мимо гаражей, свернуть на узкую дорогу и уткнуться в баннер, сообщающий, что «Друзья» уже совсем близко.
Проходим через ворота. Повсюду грохочет лай: стоит пройти мимо сарая во дворе или мимо окон самого госпиталя.
Из темноты одного окна выглядывают собачьи морды. Некоторые из них в обрамлении похожих на рупоры ветеринарных воротников.
Поднимаемся на крыльцо, заходим внутрь. На стенах – стенды с информацией о центре и с фотографиями животных, ищущих хозяев. Между двух окон стоит старый, потрепанный диван. Тот самый, с собакой похожей на бегемота.
Справа, в конце узкого коридора дверь кабинета, где сегодня ведут прием два ветеринарных врача – Ирина Петрова и Вера Кузьмина. Мы с фотографом застали их в обеденное время и потому случайно напросились на чай с вареньем.
Зачерпнув ложкой сахар из банки, на стенках которой изображены кошки, Ирина предупреждает: «Друзья» – это не приют для животных, а ветеринарный госпиталь.
Дело в том, что человек, принесший в Центр больное животное, автоматически становится его опекуном. И в дальнейшем, по заключаемому договору, должен забрать его к себе или найти другого хозяина. Но иногда получается так, что люди, позаботившиеся о лечении бездомной кошки или собаки, бесследно исчезают.
Может поэтому Ирина Юрьевна начинает закипать как только вместо «ветеринарный госпиталь «Друзья» слышит «приют «Друзья»:
– У нас не приют! Мы ветеринарный госпиталь, мы лечим животных. Не произносите слова «приют» потому что от этого мы очень страдаем. Потом нас забрасываю котятами, щенками. Что творится!
– То есть к вам попадают только больные животные?
– Да, – кивает врач. – И, если хозяева не находятся, отправляем этих животных на прежние места обитания. Они здесь не пристраиваются. Попало животное к нам случайно – отпустим. Тогда мы даем сразу объявление, фотографируем животное и фотографию выкладываем в интернет… Оно пристраивается только на время лечения: на две недели, три недели, месяц…
Раздражение Ирины можно понять: после каждого телевизионного сюжета о Центре, телефон госпиталя разрывается с частотой собачьего лая – воронежцы хотят пристроить животных. Но площадь помещения ограничена – и забрать бездомных навсегда не получается. Да и смотреть за ними будет некому: в госпитале по сменам работают только три ветеринара, администратор, сторож, уборщики. С 8 утра до 8 вечера уделяется время больным животным. К сожалению, за здоровыми кошками и собаками ухаживать некогда.
Очень часто сотрудники Центра находят под дверями подкидышей.
– Эти все истории с подкидышами плачевно заканчиваются, – замечает молодой врач Вера. – Вот они, доброжелатели, запакуют котят в коробочку аккуратненько, подкинут к воротам. А собаки, которые живут недалеко от госпиталя, у гаражей, находят потом коробочку… Вот на днях нам четырех котят под дверь подкинули: одного разорвали те собаки…
Из-за двери выглядывает большой черно-белый кот. Он недолго осматривается. Замечает мои коленки, быстро на них прыгает и сворачивается клубком.
– Это Кузя, – знакомит меня с котом Вера. – Вот он тоже в добрые ручки пристраивается. Дали объявления. У Кузи был перелом. Брала его женщина одна. Потом сказала, что дорого его содержать. Придумала ему заболевание «психическое расстройство» и отдала кота обратно.
– Но он же нормальный? – с опаской спрашиваю я. Кузя в это время мирно урчит, упершись головой в мою сумку.
– Да он не псих, – улыбается Вера. – А вообще он уже давно тут живет. Поесть любит.
В кабинет приемной кто-то заходит. Пока Ирина обедает, Вера уходит к посетителю. Через пару минут возвращается с перебинтованным серым котенком в руке.
– Пришла женщина за серым котом, – говорит коллеге Вера.
– Пусть забирает, – Ирина ставит кружку на стол и уходит вслед за Верой, чтобы проинструктировать пришедшую женщину:
– Слушайте меня: я повторять не буду. Будете давать лекарство… – слышится строгий голос Ирины.
– А кефиром можно поить?
– Да. Можно и кефиром.
– Я его не Мурзик назвала, а Мурчик. Потому что он постоянно мурчит, – самозабвенно говорит посетительница.
Ирина возвращается. Садится на стул.
– У нас в госпитале не хватает рук, – произносит она.
Это действительно так. Кроме лечения животных, в задачи Центра входит «воспитание у граждан бережного и ответственного отношения к животным»: в госпиталь приводили школьников, проводили для них экскурсию. Сейчас этим заниматься некому – в Центре не хватает человека с педагогическим образованием.
На сегодняшний день «Друзьям» очень помогают волонтеры: они приходят в госпиталь – гуляют с животными, убирают, кормят; помогают делать ремонт в помещении; собирают деньги на пожертвование Центру.
Дело в том, что госпиталь существует в основном за счет самоокупаемости и пожертвований неравнодушных людей. Много средств уходит на одни только лекарства – от 15 000 до 40 000 рублей в месяц. Это при том, что здание требует ремонта: нужно починить крышу, утеплить некоторые комнаты, решить проблемы с проводкой – иногда кран бьет током… Катастрофически не хватает оборудования.
– У нас даже нет рентгеновского аппарата, – жалуется Ирина.
«Друзья» – единственный ветеринарный госпиталь в нашем городе. Кроме того, что оказывается экстренная ветеринарная помощь, в Центре выполняются такие дорогостоящие программы как вакцинация от бешенства и стерилизация.
Как нам сказала позже Юлия Скрынникова, соучредитель Центра, на стерилизацию одной только собаки, среднего размера, уходит от 600 до 800 рублей.
– Мы делаем стерилизацию, – говорит Вера, – но это…
– Это капля в море, – подхватывает Ирина. – Если бы существовала государственная программа и на это бы выделялись средства… Если бы больше людей было: были бы бригады, которые могли занимались только стерилизацией или только лечением… Проще и дешевле собак отстреливать. У нас, в Воронеже, тоже этим занимаются. И даже не смотрят на то есть ли на собаке ошейник или нет, домашняя она или нет… По всем стреляют.
Мы допиваем чай. Ирина уходит к новоприбывшему пациенту – огромной немецкой овчарке.
Мы с верой идем в комнату, с находящимися в ней травмированными котами и кошками. Вдоль стен – небольшие клетки с подстилками из газет. На решетках прикреплены листы бумаги, на которых указаны клички пациентов. В основном животные дремлют в уголках своих клеток. Внимание привлекает черно-белая кошка Золушка: она лежит в красной корзине, грациозно выставив в сторону перевязанную бинтом лапу.
– У Золушки перелом – говорит Вера.
Увидев нас, из темноты клетки выскакивает Мотя – трехцветная кошка в воротнике. Она любопытно, широко раскрыв глаза, глядит на нас через прутья. Золушка смотрит на нее как бы свысока: мол, веди себя прилично.
В ногах путается Ника. Щенок весело болтает хвостиком.
– Нику собачки покусали. Мы ее лечили, – рассказывает Вера. – Ее должны забрать сегодня. Мы иногда выпускаем животных, побегать. Ника когда в клетке сидит, на весь госпиталь такой визг поднимает… Вот мы и решили ее выпустить: пусть побегает.
Ника высовывает язык и будто улыбается. Может тому, что ее выпустили погулять. Может тому, что скоро ее заберут домой. А может тому, что в Воронеже есть сотрудники Центра «Друзья», которые таких как она в беде не бросают.
Ольга Гуцу
фото Ирины Мельниковой
