12 лет подряд Воронеж принимает гостей фестиваля «Джазовая провинция». Впрочем, по составу его участников впору говорить не о провинциальности, а о мировом масштабе события, которое для культурного облика города стало уже не просто доброй традицией, а полноценным брендом. И, как показывает время, сотрудничество с уникальным международным проектом действительно приносит свои плоды, о чём расскажет музыкальный обозреватель Наталья Виноградова.
Слуховые импровизации
Основные события предъюбилейного фестиваля (в следующем году ему исполнится 20 лет) развернулись в этот раз на трёх городских сценах: привычный всем любителям джаза зал филармонии («намоленное место», по мнению создателя и арт-директора проекта Леонида Винцкевича) дополнился вместительным пространством концертного зала и новым зданием Камерного театра, открывшим двери публике в этом сезоне. Обе площадки с подобными концертами имели дело впервые, и в каждом случае новый опыт был по-своему сложен и интересен. В конечном счёте предвкушения оправдались, а опасения развеялись: мир джаза, такой разнофактурный, многослойный и при всём том очень тесный, в равной степени гармонично вжился и в приглушенно-лофтовую эстетику Камерного, и в широкоформатную атмосферу концертного зала.
Лоскутное шитьё музыкальной программы по обыкновению было многонациональным – Россия, США, Норвегия, Италия, Болгария, Венгрия, Греция, Израиль и Швейцария. В этом щедром пэчворке нашлось место как для вызывающих благоговение мэтров и живых легенд, играющих джаз в самом его классическом понимании, так и для подкупающей беззаботной восторженностью молодой поросли, балансирующей на волне авангарда и стилевых экспериментов. Зачастую соседство и совместные джемы совсем уж, казалось бы, непохожих музыкантов были такими причудливыми, что импровизационный дух можно было ощутить даже самому неподготовленному и пассивному зрителю. Вот выдающийся Ларри Кориэлл, которого поклонники уже лет сорок именуют не иначе, как «бог гитары» и «музыкальный пророк», а рядом с ним вполне себе убедительный 15-летний Леонид Винцкевич-младший с губной гармошкой, в компании еще десятка колоритнейших саксофонистов-гитаристов-ударников-пианистов из разных стран. Или звезда скандинавского джаза Хокон Корнстад со своими медитативными саксофонными импровизациями, скользящими среди фьордов и норвежских лесов и соединёнными с академическими оперными партиями, а на контрасте – темпераментная музыка Росарио Джулиани и его селфи с залом. Именитые «русские американцы», трубач Александр Сипягин и пианист Михаил Цыганов (их тандем известный джазовый критик Кирилл Мошков однажды метко охарактеризовал как современный джазовый мэйнстрим «той самой высшей пробы, которую даже непонятно, куда ставить, — настолько она высока»), незапланированно сыграли вместе с ребятами из российско-американско-израильского World Trio. Пророс корнями из земли Арарата (музыканты черпают оттуда вдохновение) швейцарский (они там живут) и абсолютно неземной (так играют) Аuthentic Light Оrchestra. Да и финальный блюз от вокалиста и гитариста-самоучки Джоша Смита, которому, по словам одного из коллег по цеху, «не хватает только, чтобы ему пару раз разбили сердце, чтобы стать настоящим гением блюзовой гитары», тоже удался на славу. А под занавес из соседнего Липецка успел телепортироваться вокалист и мультиинструменталист Паули Серра: открыл концерт там и закрыл здесь, так прямо и вышел на сцену, не снимая куртки и шарфа, – чем не вудстоковский колорит, эдакое большое джазовое шапито? В общем, публике и критикам в этот раз было где разгуляться.
Обо всем этом в стиле хроник «Как это было» – со сцены, из-за кулис и с саундчеков, с мастер-классов, с приправами из впечатлений воронежцев и гостей фестиваля – написано и рассказано уже столько, что добавить-то почти и нечего.
Поговорить хочется немного о другом.
Гамма чувств в Сети
Недавно один мой знакомый ди-джей с известной московской радиостанции на своей страничке в фейсбуке недоумевевал: так и так, программные директора популярных форматов не берут в эфир песню группы «A Studio». Не важно, по большому счету, какую – важно, с какой резолюцией: «Это же джаз какой-то!». «Какой, к черту, джаз?» – возмутился радиоведущий, сам музыкант и к всевозможным проявлениям джаза относящийся томно и трепетно.
При чём здесь «Джазовая провинция»? Как выяснилось по окончании фестиваля, всё это поразительное музыкально-импровизационное разнообразие вызвало просто-таки шквал споров и мнений. Главный камень преткновения: что, собственно, считать джазом? И где границы стилей и жанров? И почему я пришел на концерт и заплатил за возможность послушать джаз (как я его понимаю), а мне подсунули муляж?
[su_divider top=»no» divider_color=»#d0df46″ size=»8″][su_divider top=»no» divider_color=»#edcdec» size=»8″]========[/su_divider]Особенно наглядно все это дело представлено на просторах соцсетей. От горячих диалогов дымятся мониторы. Например, гневная отповедь организаторам, пригласившим Authentic Light Orchestra и Larry Coryell band:
Здесь и далее авторские орфография и пунктуация сохранены – прим. ред.
Негодующему посту вторит следующая сентенция:
[su_frame]«Вы правы на 100%. Провинция она провинция и есть. Уровень никакой. Напевы горных народностей вкупе с музыкантами, которые в Швейцарии на улицах за евромелочь играют, еще не джаз. У нас в магазине так покупатели играют, когда инструменты выбирают».[/su_frame]Однако немного погодя гнев сменяется на относительную милость:
[su_note note_color=»#ee3718″ text_color=»#fcf5f5″]«Тем не менее в концерте было два момента, ради которых стоило сюда ехать. 1) Великому Ларри Кориэллу удалось взять насколько своих волшебных нот (в последней вещи «Черный Орфей»). 2) Я наконец-то увидел настоящего американского реднека (redneck). И имя соответствующее – Джош Смит(!!). В клетчатой рубашке, кепке, татуированный, с пузом. У нас такие перед пивной обитают».[/su_note]По другую сторону баррикад – меломаны-защитники:
[su_frame]«Дело в том, что джаз очень многолик и разнообразен – этим он и хорош. И джазовые фестивали предполагают различные стили: фанк, фолк, северные полуакадемические ESM-дела, а не только мейнстрим… Главным остается наличие импровизации. А ее вчера хватало. Джазовая музыка не стоит на месте – какой смысл поголовно переигрывать свинг 30-х-40-х, нужно идти дальше!».[/su_frame]Споры до хрипоты на тему: «Джаз или не джаз – вот в чем вопрос» сами по себе, конечно, занятие неблагодарное, как и их созерцание. Захлебывающаяся в эмоциях жаркая дискуссия в какой-то момент перетекает в более философское русло: «ребята, давайте жить дружно», и новый участник примиряюще вопрошает: а как вообще определить, что такое хорошо, а что такое плохо?
[su_note note_color=»#ee3718″ text_color=»#fcf5f5″]«У меня нет музыкального образования. Но музыкой увлекаюсь уже много лет. Слушаю, читаю, общаюсь с музыкантами, посещаю фестивали и концерты, не только в Воронеже. Много кого из великих слышал вживую, что называется. И вот, несмотря на все это, не знаю, как определить качество музыки. Думаю, что просто сердцем, эмоциями своими. Однажды наткнулся на рассуждения великого Германа Гессе в романе «Степной волк» о «высокой классической музыке» и «низкой джазовой». Задумался вместе с автором. Прочел блестящие размышления на данную тему мэтра джазовой журналистики Леонида Переверзева. И, вы знаете, не нашел готового рецепта иного, кроме того, о чем думал сам. Музыка, прозвучавшая на прошедшем фестивале, была разной. Логично, что и ее оценка тоже разнится. Так это нормально!».[/su_note]По законам полемического жанра, ближе к финалу кто-то выбросит миротворческий белый флаг – пусть каждый останется при своем и не держит зла на оппонента:
[su_frame]«Друзья! Ну сколько же можно спорить о вкусах? Я, по стечению обстоятельств, был на всех днях фестиваля. На мой скромный взгляд – были представлены практически все виды джаза. И можно только говорить о том, что какие-то «зацепили» больше, а другие меньше… Можете меня считать недалёким, но «армянские напевы» мне настолько понравились, что я с огромным удовольствием их ещё послушал. Я это к чему всё — невозможно угодить всем».[/su_frame] [su_divider top=»no» divider_color=»#d0df46″ size=»8″][su_divider top=»no» divider_color=»#edcdec» size=»8″]========[/su_divider]Один из участников этих прений умудрился посетить практически все мастер-классы и творческие встречи в рамках фестиваля, задавая музыкантам один и тот же вопрос: какое значение имеет для них разделение культуры на массовую и элитарную, разделение джаза на истинный и неистинный? Все как один без купюр отвечали, что им, по правде говоря, всё равно. Просто они делают то, что любят, и импровизируют. А американец-космополит Ларри Кориэлл вообще очень удивился постановке вопроса: «Я не понимаю, что это значит. В мире, да и в искусстве, не существует такой градации. Я могу играть простые джазовые стандарты и сочинять оперу, и я не считаю одни музыкальные жанры «высокими», а другие «низкими». Все переплетено, одно черпает силы из другого».
В традициях нашей культурной критики, как и культурной политики, вечно две крайности: либо хвалят, либо ругают. Первое делают сдержанно, чтобы, не дай бог, не показаться уязвимым или излишне пафосным, а второе – напротив, с особым тщанием и блаженством, ощущением собственной важности. И речь не только о «провинциальной» аудитории и прессе – это тенденция общероссийская, видимо, завязанная напрямую на нашу многострадальную ментальность. [su_highlight background=»#f7ea29″]Наш читатель/зритель/слушатель вынужден метаться между полярностями от восторженных «браво» до высокомерных «в этой стране все всегда через …». Между тем, быть загнанным в рамки этой амплитуды само по себе как-то оскорбительно. [/su_highlight]Даже в промежутке «плюс-минус» существует огромное количество оттенков, не говоря уже о совершенно других плоскостях восприятия. Когда не «плохо» или «хорошо», а просто «иначе».
Говорят, когда у Луи Армстронга поинтересовались, что же такое джаз, он ответил: «Если вы спрашиваете, то вам этого никогда не понять». Можно ли двумя словами дать ответ, описать поиск длиною в жизнь? У вас бы это получилось? Стравинский, например, считал, что единственным комментарием к музыкальному сочинению может быть другое музыкальное сочинение – если так, то любые диалоги об искусстве вообще и о музыке в частности бессмысленны.
[su_divider top=»no» divider_color=»#d0df46″ size=»5″][su_divider top=»no» divider_color=»#edcdec» size=»8″]========[/su_divider]
Александр Лукинов
продюсер фестиваля «Джазовая провинция» в Воронеже,
организатор проекта «Джазовые сезоны»
«Чем дальше мы идем, тем больше будет ответвлений и разновидностей джаза. И тем больше это будет вызывать споров. «Джазовая провинция» – это всегда некий калейдоскоп, показывающий максимально разные направления джазовой музыки, и, чем дальше эти направления будут отстоять друг от друга, тем в более яростные словесные баталии будут впадать апологеты каждого из них. Я считаю, что это прекрасно: значит, мы достигли своей цели, мы расшевелили людей, мы дали им пищу для размышлений».
Опера vs джаз
Сочетание джазовой импровизации и оперных арий – это тоже джаз. Пожалуй, норвежский тенор-саксофонист (Хокон Корнстад играет на тенор-саксофоне и закончил Академию оперы в Осло) – самое яркое среди персоналий фестиваля подтверждение тому, что на импровизационной сцене бывает все. «То, чем я занимаюсь, – рассказывает музыкант, – полностью вписывается в явление скандинавского джаза. Ведь американский джаз тесно связан с американской историей, а играя джаз в Европе, мы как бы перекидываем мяч от одной традиции к другой. Это несколько похоже и на то, что происходит в контексте «Джазовой провинции», когда на одном фестивале выступают совершенно разные музыканты и представляют разные джазовые традиции и направления».
Большинству из тех, кто слышал выступление Корнстада, именно этот исполнитель показался самым необычным и нетривиальным «приобретением» фестиваля. Экспертная оценка всегда расширяет рамки, и мне стало интересно, как воспринимают такую манеру исполнения профессиональные вокалисты академической школы. Впечатлениями от певческого мастерства приглянувшегося публике норвежца я попросила поделиться специалиста.
Игорь Горностаев
ведущий солист Воронежского театра оперы и балета
«Выступление Хокона Корнстада произвело на меня двоякое впечатление. Его игра на саксофоне оставила приятное впечатление, а если же говорить о вокальной технике, то здесь есть небольшие вопросы. На мой взгляд, его голос обладает красивым тембром, мягкое звучание и оперная манера пения создают неповторимый колорит, для такого рода шоу этого вполне достаточно. Что касается смешения жанров, то я бы воспринимал это всего лишь как шоу, направленное на привлечение внимания со стороны неискушенного зрителя. Такие приемы можно увидеть на профессиональной оперной сцене, когда один из героев играет на каком-либо инструменте и поёт, – я не вижу в этом чего-то особенного. В данном случае, я думаю, популярность этого исполнителя будет зависеть от выбранных им и исполненных композиций».
[su_divider top=»no» divider_color=»#d0df46″ size=»5″][su_divider top=»no» divider_color=»#edcdec» size=»8″]========[/su_divider]
Игорь Файнбойм
музыкант, педагог и композитор
«Если всё сложится, то Первый открытый городской фестиваль эстрадной и джазовой музыки станет традиционным, его включат в рамки «Джазовой провинции» и оно будет проходить на несколько недель раньше. В итоге лучшие коллективы смогут выступить на большой сцене «Джазовой провинции». По такому принципу все происходит на престижных джазовых европейских фестивалях, где в итоге молодежь имеет возможность попасть в поле зрения профессионалов».
[su_divider top=»no» divider_color=»#d0df46″ size=»5″][su_divider top=»no» divider_color=»#edcdec» size=»8″]========[/su_divider]Что же такое джаз?..
[su_highlight background=»#f7ea29″]Сергей Довлатов сказал: «Джаз – это мы сами в лучшие наши часы». На эту тему можно написать целый трактат. А потом, усмехнувшись, стереть все эти «много букав» за ненужностью. И оставить вопрос открытым и чудесным образом риторическим.[/su_highlight]
