Этот сегмент – «Музыка мира» – оставил двойственное впечатление. С одной стороны, собрать в Воронеже названных исполнителей было бы непросто даже в рамках тематического музыкального фестиваля, не говоря уже о сольных выступлениях, любое из которых проблематично вывести в финансовый «ноль». С другой стороны, сильная разрозненность музыкантов (как стилевая, так и статусная), а также банальная неподготовленность среднестатистического слушателя превратили все направление в лоскутное одеяло, хотя никто его на себя вроде бы и не перетягивал.
Пересказывать биографии музыкантов не будем, об этом уже позаботились в интернете и местных СМИ. Начнем с плохого, закончим (убивая всякую интригу) хорошим. Звук – давняя и повсеместная беда, характерная не только для Воронежа. Зал филармонии не всегда способен вытянуть родную академическую музыку, для работы с которой хотя бы есть опыт. Открытые пространства, если говорить о выступлениях на свежем воздухе, хоть и были удачно вписаны в контекст конкретных исполнителей, но все равно «разбазаривали» звучание, несмотря на атмосферность и изящность площадок, а у нас тут все-таки не рок-фестиваль. Воронежский концертный зал – тоже та еще песня, но к нему претензий ощутимо меньше.
В общем, если делать скидку на идеальные условия, которые случались в столице и за границей, то ни одно из выступлений направления World Music не соответствовало требованиям хорошего звука. Впрочем, большинство слушателей и зрителей могли разве что в интернете найти образцы достойного звучания каждого из исполнителей. Это скромный камень в огород Платоновского – хотя бы потому, что опыта проведения подобных концертов у Воронежа считай что и нет. Криштина Бранку, Mostar Sevdah Reunion и Рокиа Траоре были плюс-минус «удобны» – набор задействованных инструментов позволял реализовать звучание, сравнительно близкое к оригиналу. С оговорками, но логично все получилось и с Марлен Дорсена. А вот «Хуун-Хуур-Ту», Алим Гасымов и особенно Субраманиам очень многого были лишены.
Другая немаловажная проблема – помянутая разрозненность. По каждому исполнителю я скажу отдельно, но если выводить общий знаменатель, то ощущения целостной концепции нет. К тому же, дважды выступления слегка накладывались друг на друга – и если добежать с Гасымова на боснийцев было лишь делом техники, то попасть из центра города в Рамонь, чтоб послушать Криштину Бранку после тувинцев, удалось только счастливчикам с авто.
В итоге, понятное дело, почти никто не посетил всех выступлений – стало быть, и в целостности не нуждался: все-таки это фестиваль, в рамках которого много чего интересного происходит, не страшно что-то упустить. А потому вдвойне странна эта артикуляция – специально выделенное направление «Музыка мира», неоднократно озвученное в качестве одной из особенностей фестиваля. Короче говоря, всех этих исполнителей связывало только то, что они участвовали в Платоновском фестивале.
Вроде на ура – Рокиа Траоре, Марлен Дорсена
Рокиа – барышня очень колоритная. Ее социально-политическая роль на современной сцене ничуть не меньшая, чем собственно музыкальная. Вольные и невольные путешествия по миру превратили ее в гражданку этого самого мира. И идеи равенства безотносительно к цвету кожи и прочим различиям – центральная ось не только песенной части, но и всего дискурса, который малийка выстраивает в своем диалоге с публикой.
Доля пресловутого национального колорита в том, что она делает сегодня, сильно отличается от того, с чего она когда-то начинала, и еще сильнее – от того, что действительно считается национальной музыкой в Мали.
Она очень харизматична и ярка, отлично поет и держится на сцене, с ней работают прекрасные музыканты. Но самое забавное в том, что Event-hall оказался идеальным местом для концерта Траоре. Великолепный роково-попсовый по своему предназначению зал как влитой вписался в программу нашей дивы. Много молодежи, «тусовочный» партер, верные цвета, билетеры-контролеры-охранники – чуть более гламурные, чем на других концертах World music. Мощный звук, скрипящая сверх меры, но вполне драйвовая гитарка в руках малийки, танцующие бэк-вокалистки.
Даже финально-бисовый шаманизм, призывающий всех открыть свою душу миру, земле и свободе, ощущался постоянным элементом многочисленных концертов Траоре, продуманным и выверенным ходом. Это столь же сознательное и взвешенное решение, как и отточенные реплики между песнями о том, что в России ей выступать очень круто, а люди везде – одинаковые – и, дескать, не надо всякого расизма-шовинизма.
В качестве посла мира и популяризатора африканских музыкальных оттенков Рокиа Траоре – великолепный исполнитель. А то, что структурно и мелодически все это заточено под условного европейца-американца, – ну, что в этом плохого? Судя по чартам, последний ее альбом Beautiful Africa (и первый с английским названием) для своей ниши весьма успешен. А то, что ничего про африканскую музыку мы не узнали, тоже не беда. В конце концов, не каждый день такие люди к нам с визитом.
Выступление Марлен предварялось скромной лекцией Назима Надирова – продюсера-энтузиаста, который старался пояснить немногочисленной, увы, аудитории, в чем отличия народной музыки от фольклорной, фольклорной от мировой, мировой от национальной – и так далее. Довольно зубодробительную тему, специалистов в которой априори мало (слишком много надо знать не только о музыке, но и культуре самых разных стран и народов), вроде удалось уложить в неполные полтора часа. Однако даже тот редкий слушатель, которому повезло познакомиться с Надировым, вряд ли получил достаточный набор лакмусовых бумажек, чтоб отличать аутентичность от стилизации.
Марлен Дорсена выступала в «Алых парусах» на открытой площадке «Амфитеатра». Участочек вокруг сцены диаметром в 50 примерно метров отделял честно купивших билеты от случайных посетителей парка. Но, по правде сказать, тут едкость неуместна – формат выступления был изобретателен: вечер, приятный полумрак на свежем воздухе, приятная же музыка, а тут еще и возможность послушать ее бесплатно, пусть и с незначительного расстояния от сцены. Не зря волонтеры Платоновского на вопрос о том, что тут будет, многозначительно отвечали: «Гаити-party».
И снова бис, и снова все просто и незатейливо, плюс еще и танцы – по сути, на сцене вместе с музыкантами. Марлен любят обвешивать вычурными характеристиками – «королева креольского пения», «карибская Сезария Эвора». Для неприхотливого слушателя французский моментально смешался с креольским, а отсутствие надрывности в теме свободы, с чем едва не переусердствовала Траоре, расслабляло еще сильнее.
И хотя Рокиа сурово брала публику нахрапом – эмоцией и мощью, а Марлен заигрывала куда изящнее, слаще и сексуальнее, обе певицы пользовались универсальным языком. И сложно сказать, это они к нам приехали со своей музыкой или мы их себе сами придумали. Потому что считывалась и потреблялась в первую очередь именно универсальная музыкальная эмоция, слегка приправленная этим самым национальным колоритом. Возможно, как раз поэтому среди слушателей преобладала «прикультуренная» молодежь, с которой легко рисовать карикатуры на мифических хипстеров. И все мы теперь можем щеголять знанием и пониманием музыкальной культуры Гаити и Мали, да.
Уже сложнее – Mostar Sevdah Reunion, Криштина Бранку, «Хуун-Хуур-Ту»
Боснийскую группу очень хочется называть формацией. За неполные 20 лет, что они играют под этим названием, на сценах и в студиях побывало несколько десятков человек. Замполитом там является Драги Шестич – продюсер, который оказался весьма многословен в материалах буклета последнего альбома Tales From A Forgotten City, собравшего отличную прессу в Европе.
Mostar Sevdah Reunion – это не просто группа, которая экспериментирует с боснийской песенной традицией, предлагая ее то в роковой, то в блюзовой, то в цыганской обработке. Это уже музыкальный бренд Боснии, который способен своей оригинальностью удивить любого. Вот у нас незатейливые 2 аккорда на 3-4 минуты развития, вот перекроенный припевный фрагмент известной боснийской песни, вот риффовый унисон гитары и скрипки, а вот джазовая импровизация на фортепиано.
Звучит действительно здорово, а гармонические ассоциации с «востоком», «славянами» и «цыганами» в пределах пары десятков секунд редко где можно услышать.
Было бы последним делом упрекать боснийцев в конъюнктуре. Они более чем искренны, могут и «задушевно», и технично, и до пляшущего сердца дозвучать. Тем удивительнее выбор сцены для платного выступления – Воронежский концертный зал. Первый час публика умилялась и по-хорошему хандрила, потом занятые медийные персоны и просто неоценившие ретировались, обескровив зал почти на половину, – и началось самое интересное. Кто-то потянулся к сцене, кто-то уже не мог чинно сидеть и нуждался в подвижности между рядов, кто-то и вовсе вылез прямо к музыкантам, пританцовывая.
Субъективно мне очень понравилось, объективно же я понимал, что романсы-севдалинки – это, мягко говоря, что-то другое. Да и сегодняшняя музыкальная подача мостарцев была сильно переформатирована, если ориентироваться на их прежние альбомы. Блюза, ритмического и партитурного разнообразия, а также нетривиальных исполнительских клише стало сильно больше.
Аналогично по сути и антагонистично в плане условий все получилось у Криштины Бранку. В отличие от боснийцев, в которых ощущалось что-то от задымленных баров, португалка была предельно конкретна, аристократична и холодна. Возможно, тому виной неожиданно паршивая даже для нашего июня погодка. Выступала Криштина в Рамонском парке, прямо перед дворцом, вечером – обставлено все было очень эстетски, если бы не любимые пластиковые стулья россиян. Но это тоже дурная ехидца, фаду от настоящих португальцев мы живьем никогда и не слышали.
Не услышали и в этот раз. Да, Бранку и ее музыканты играли мудро и романтично, без лишних (если не считать прохладного соло на контрабасе под занавес) нагромождений, которые органичны в джазовых и блюзовых темах современности. Здесь же был синтез с ярким акцентом именно на (снова) национальном колорите.
Но творческий путь Криштины и ее успех во многом обоснованы как раз выходом за пределы канонов фаду. Тенденция упрощать и адаптировать под широкого слушателя традиционные португальские приемы и мотивы в некотором роде позволила певице достичь той богемной популярности, которая у нее сейчас есть. Это не хорошо и не плохо. Это к тому, что концерт был действительно великолепен, несмотря на то, что все, включая Криштину, замерзли. Однако мы слушали не фаду, мы слушали Криштину Бранку – талантливую и, пожалуй, выдающуюся певицу.
«Хуун-Хуур-Ту» – тувинцы, про которых мы немало писали в прошлом номере, – выступили с оглушительным бисом. Они сами признались, что «горловиками» являются больше афишно – не потому, что плохо умеют, а потому, что не только на этом строят свою музыку. Концерт в филармонии вышел потрясающим, однако, предсказуемым в плане сыгранного материала, как и все остальные концерты «Хуун-Хуур-Ту» в городах, подобных Воронежу. Это такие города, которые уже и не деревня, но по-прежнему провинция. Поэтому тувинцы выдали на-гора множество коротких, самобытных и ярких песен-зарисовок, но это скорее широкий горизонтальный срез их творчества, в настоящую глубину они нам давали погружаться лишь пару раз. То, что они делали, глупо описывать – как подыскивая удачные метафоры, так и ограничиваясь банальностями вроде «великолепно» и «потрясающе», которыми и так изобилует текст. Но таковые эмоции, очевидно, вызывались первым знакомством с «Хуун-Хуур-Ту». Помянутой глубины – как звучания, так и погружения – трудновато достичь, когда вместо объема звук получает тухлый, глуховатый и сырой выхлоп.
Тут забавно можно трактовать ответ группы на вопрос о том, почему они используют банальную классическую гитару наряду с десятком «специальных» инструментов. «Она настроена в нужной нам тональности, но в целом это просто дерево» – примерно так оно звучало и на словах, и буквально. Поэтому остается только снобистски охарактеризовать выступление тувинцев как «бывает и такое», в чем, конечно, вряд ли есть их вина.
Решайте сами – Лакшминараяна Субраманиам и Алим Гасымов
Перед выступлением индийского гения публику больше часа «готовили» интересные люди из трио «Лойко». Бодро и постмодернистски смешивая всем знакомые мелодии с собственной пассионарностью, они, будем честны, скорее расслабили и эмоционально перенасытили слушателя, нежели подвели его к должной кондиции. Первые же 15 минут с индийским скрипачом публика провела в недоуменном трансе. Сколько длилось выступление, определить было сложно, но закончилось все неожиданно и совсем не так, как перед этим обещал лидер «Лойко» Сергей Эрденко, суливший совместное заключение от обоих коллективов.
В итоге самый потенциально мощный концерт («Лойко» и Субраманиам отнюдь не задорную импровизацию планировали на конец и не первый раз встретились) съежился и заставил слушателя задуматься о невыносимо реальном мире, в котором у одних не получилось услышать обещанного, другим же пришлось терпеть это мучение.
Воронежская пресса сравнительно лаконично осветила это выступление, в основном перечислив регалии музыкантов, но не то, что было на сцене филармонии. Слушатель, вчера с удовольствием открывший для себя доступную и понятную музыку Марлен, сегодня уже вышел в открытый космос, не зная, что не плохо бы минимум обзавестись скафандром.
Проще говоря, никто ничего не понял. Это чуть утрированно, конечно, респондентов, утверждавших обратное, сыскать удалось, но с тем же успехом можно было брать интервью у тех, кто научился плавать, будучи брошенным посреди океана.
Как грубоватая роковая (с обоими ударениями) фурия Рокиа оказалась в одном ряду с этими людьми – большой вопрос. И дело не в том, что тут Музыка с большой буквы, а тут, простите, попса. Проблема очевидней – история древнего мира за 5 класс по умолчанию плохо коррелирует с ядерной физикой в непосредственной близости.
Наверное, чуть понятнее слушателю был ансамбль Алима Гасымова, хотя тот и сохраняет мугам в относительной чистоте безо всяких экспериментов и трансформаций, в ходе которых музыканты-поклонники породили такую химеру, как джаз-мугам. Впрочем, и этот выдающийся человек получил не самый лучший звук и не самый полный зал. Худо-бедно мы услышали от переводчика, что такое мугам – в трех словах. Если и знали прежде, то, наверное, остались довольны. Если нет, то, скорее всего, получили все тот же «субраманиамовский космос», только уже в иной музыкальной эстетике.
Воронежский слушатель, который, к счастью, не позабыл, как слушать привычную академическую музыку, и только-только учится слушать околоджазовый репертуар, банально не готов ни к Гасымову, ни к Субраманиаму. Он, слушатель, разумеет про значимость и статусность этих людей, но преимущественно не знает, чего от них ждать, как к ним готовиться, как их слушать. Будь это самостоятельные концерты индийцев и азербайджанцев, может, и уместно было бы говорить о том, что знающая, своя публика в дополнительной помощи не нуждается. В рамках же крупнейшего в области фестиваля искусств, который еще и позиционирует отдельное направление, объединяющее простую как три копейки Траоре и абсолютно инопланетного Субраманиама, такой подход выглядит, по меньшей мере, странным.
В заключение
Все эти выступления были великолепны. Можно так сказать искренне, можно замаскироваться под эстета, можно просто сказать, не задумываясь ни о чем. Стоило ли привозить этих музыкантов? Конечно, стоило! Стоит ли привозить нечто подобное и развивать сегмент World music? Безусловно, стоит! А еще стоит временами проверять пульс аудитории, а то со стресс-тестами на иммунитет и вкус можно переусердствовать.
Александр Вихров
фото Андрей Парфенов
