Глупость маскируется под энергию тем, что не исчезает, а меняет формы
Mojo Wang. People Mountain. People Sea
От редакции
Главред Котин сейчас будет очень долго запрягать кавалерию и подтягивать артиллерию, поэтому скажем сразу: текст (примерно с седьмого абзаца) про весьма вероятный памятник Маршаку, который может пополнить затейливый ряд специфических скульптурных поделок нашего города.
Два глобальных процесса начались несколько лет назад практически одновременно: воронежская культурная революция и освоение местными гражданскими активистами социальных сетей. В результате первого город и область получили новые театры, концертные залы, восстановленные музеи-усадьбы, дворцы культуры и клубы, а также разнообразные фестивали. Второй дал Воронежу тысячи кухонных культуртрегеров, диванных продюсеров, музыкальных и театральных критиков в «Одноклассниках», а также фейсбучных искусствоведов.
Ещё столетие назад в среде ценителей искусства пользовался уважением и весьма ценился тип искусствоведа-профессионала, так называемого знатока. Переезжающий из страны в страну, из музея в музей, много видевший, обладавший великолепной зрительной памятью, необыкновенно восприимчивый к искусству, знаток делал своей специальностью оценку художественных произведений. Накопленные знания и выработанная интуиция позволяли ему делать если даже не всегда полностью безошибочный, то обычно достаточно точный вывод о ценности того или иного произведения. Такой знаток был экспертом по многим вопросам, его мнение становилось решающим аргументом при необходимости принятия решения по спорным вопросам в той или иной области искусства (сегодня одним из первых мне приходит на ум Владимир Дмитриевич Добромиров).
Увы, печально, но эти времена прошли. Теперь, во времена массовой информированности, реальный узкий круг экспертов превратился в виртуальное массовое сообщество дилетантов, которые стали перенимать и тиражировать лишь внешние отличительные признаки представителей экспертных клубов. Стать специалистом по культуре теперь может любой — достаточно, скажем, иметь хорошо посещаемый аккаунт в «фейсбуке». В общем, культура, как это ни удивительно звучит, стала достоянием улицы. Ещё совсем недавно интеллигенция повторяла как мантру либеральный тезис о том, что «каждый имеет право на мнение», однако при этом негласно разумелось, что мнения Васи Пупкина или Маши Курицыной — скажем, о фильмах Эйзенштейна или спектаклях Карбаускиса, могут и не заинтересовать искусствоведческие круги, к чему Вася и Маша должны быть морально готовы. Однако теперь кипучим специалистам-по-всем-вопросам мнения узкомыслящих профессионалов — до лампочки, Васи и Маши сами стали специалистами по вопросам культуры и уверенно чувствуют себя в этом амплуа за счёт так называемой гражданской активности и сетевой организованности. К сожалению, сложилось положение, когда статус общественника даёт право голоса при решении профессиональных вопросов, и это уже принесло довольно ощутимые плачевные результаты.
Примеры? Да пожалуйста, сколько угодно. И лучше начать с центрального городского пространства, оно в Воронеже — то самое поле, где культурно присесть и отметиться норовит чуть ли не каждый.
Как известно, лакмусовой бумажкой развития общества всегда была монументальная скульптура, сегодня как никогда ранее она оказалась в роли культурного маргинала, а общественное пространство, к сожалению, превратилось в пространство частных интересов.
Во многом из-за этого скульптурный облик нашего города стал вызывающе эклектичен, мы видим множество новых объектов, созданных по случайной общественной инициативе, а также на деньги представителей современного купечества, не отличающихся хорошим вкусом.
Мы стали свидетелями коммерциализации городского пространства, которая приводит к тому, что далёкие от высокого искусства люди имеют право предложить, оплатить и поставить памятник. При этом демократическая общественность клеймит в блогах олигархов за толстые кошельки и дурновкусие, но, по сути, от них ничем не отличается. А это важный момент: шкала критериев — что у местных купцов, что у разночинцев — единая и основывается на противопоставлении лишь двух базовых принципов «нравится — не нравится». И тут уж чьё «нравится» возьмет верх, не до мнений профессионалов, знаете ли…
Конкретный пример. Расписывать заслуги одного из самых знаменитых художников современности Михаила Шемякина, думаю, не имеет смысла, его авторитет велик во всем мире. Так вот, будучи в Воронеже, он обратил внимание на памятник Высоцкому и крайне жёстко раскритиковал его. По мнению Шемякина, художественной ценности данное творение Максима Дикунова не представляет никакой, даже наоборот — уродует центр нашего города. Думаете, возымело высказывание Шемякина на позицию местной общественности, неровно дышащей к дикуновскому производству? Ничуть. Эта самая общественность объяснила ситуацию так: да, Шемякин, мол, большой творец. Но он субстанция эмоциональная и субъективная, поэтому не может быть экспертом при оценке чужого творчества. А мы — граждане с активной позицией — можем.
И ведь пытаются решить: например, сейчас некой инициативной группой объявлен сбор народных средств на ещё одно творение Максима Дикунова — памятник Маршаку, это бронзовое изваяние планируется разместить, естественно, в самом центре города. То, что по этой скульптуре не высказывался пока ни один авторитетный профессионал, мало волнует активистов: есть собственное «нравится» плюс одобрение городской комиссии по охране культурного наследия. В её составе городские чиновники, несколько архитекторов да местных краеведов. Вот спрашивается: почему мнение местного краеведа по искусству скульптуры значит больше чем, скажем, оценка Михаила Шемякина?
Несколько крупных профессионалов в приватной беседе уже высказались по поводу грядущего Маршака — строго негативно. Имён и слов не публикую: во‑первых, рано (не все технические моменты по памятнику согласованы, а потому официальных оценок никто не запрашивал ещё), а во‑вторых, соблюдаю приватность. Однако когда мнения экспертов с мировым именем будут озвучены общественности, подействуют ли они на позицию местных активистов и краеведов?
Можно спросить: почему мы обращаем такое внимание на работы династии Дикуновых-Пак? Не пристрастен ли такой подход? Нет, если учесть, что творения этих заслуженных скульпторов и численно, и медийно доминируют в городском пространстве.
Поэтому вопрос возникает, да. Правда, не к самим скульпторам, у которых, как у любого художника, бывают удачные и неудачные работы, а скорее к городу, его властям и культурному сообществу: почему конкурсный отбор в итоге проходят варианты, сомнительные во многих отношениях?
Вроде все процедуры соблюдаются: есть конкурс, иногда бывает и публичная презентация вариантов. Но по сути это лишь легитимизация решений, которые уже приняты — тем или иным меценатом или отдельным чиновником.
Экспертная оценка и обсуждение — единственный способ не вредить городу. Состав этих комиссий или советов должен быть дееспособным, то есть профессиональным и независимым от воронежских клановых интересов. Звучит банально, но тем не менее: после открытия того же памятника Высоцкому пресса и гости церемонии соревновались в восхвалении гениального произведения искусства. И лишь спустя некоторое время, когда оплаченные статьи в СМИ перестали выходить, эта скульптура обрела то, что заслуживала — весьма сомнительную репутацию, причём, получилось это самым естественным путем. Понятно, что любое культурное событие в Воронеже — благо. Но это не дает карт-бланш на самодурство.
Собственно, в заключение хочется сказать следующее. Плохо, что мы живем в реальности, где обычная глупость или кумовство могут повлечь за собой столько последствий, что потом только и останется, плюясь и чертыхаясь, принимать того или иного очередного бронзового урода как данность. Мы действительно с любым публичным высказыванием сегодня живем как на минном поле, поэтому сами как-то должны научиться демонстрировать наличие тормозов (а тормоза эти — всего лишь здравый смысл).
Нужно создавать профессиональные экспертные советы, с которыми власти будут обсуждать все работы в городских парках, музеях и театрах. Причём, для каждого объекта должно быть свое профессиональное экспертное сообщество, а для горожан пусть будут дискуссионные площадки, каждому должно быть дано своё, нельзя смешивать профессиональные оценки и общественное мнение. «Бюрократ должен слушать консультантов и экспертов, — так думает, например, Сергей Капков. — Жизнь бюрократа состоит из совещаний, бумаг, встреч. Нужны эксперты, которые могут указать те или иные направления в культуре». Нужно насытить реальным анализом и критикой те процедуры, которые сейчас являются скорее формальностью, иначе преобладание среднестатистических понятий о красоте на фоне отсутствия стратегии развития будет продолжать уродовать облик нашего города.
