Случилось это года три тому назад.
Университетская аудитория.
Занятия в творческой лаборатории по литературно-художественной критике.
Предчувствуя будущее удовольствие слушателей, объявляю им:
– Сегодня мы с вами будем смотреть фильм Андрея Тарковского.
Голос из первых рядов:
– А кто это такой?
Меня охватывает ужас, переходящий в крик:
– Как? Вы? Не знаете! Кто такой Андрей Тарковский!!!
– Не знаю, – отвечает круглая отличница, двухлетний обладатель стипендии Фонда Владимира Потанина.
– Вы «нулевое поколение», – удрученно бросаю я, попирая все регламенты педагогики высшей школы.
– Нет, – слышу в ответ, – мы не «нулевое», мы просто другое поколение.
И впрямь – другое…
С «другим поколением» мы сталкиваемся на каждом шагу.
Автобус. В салоне долговязый парень с миниатюрными наушниками, провода от которых уходят куда-то вниз к животу, что ли. Я не знаю, какая музыка звучит у парня сейчас в ушах – утробная или какая-то иная.
Но по отсутствующему взгляду понимаю – парень в отключке.
В мире своих мелодий, своих грез, своих иллюзий.
Ему хорошо и ничего другого не надо.
Молодое поколение возросло на массовой культуре.
Впрочем, не только оно. Цивилизация не стоит на месте: у каждого времени – свои песни, свои кумиры, свое пространство культуры.
Пожилые люди выросли на хоровых застольях: «Катюша», «Ой, цветет калина», «Из далека долго течет река Волга» – задушевные их шлягеры.
Дамы взыскующего возраста ищут в телесериалах отклик на собственные картонные переживания недавнего прошлого.
Молодые пленены «Авататором» и другими чудесами, уводящими от постной реальности.
Каждый переключается на свое – простое, понятное, доступное.
И тут к услугам страждущих – массовая культура – явление неотменимое и закономерное.
Удобное в употреблении.
Ясное, очевидное, незатейливое.
Успокаивающее душу.
Массовая культура – демократична по своей сути. Она привлекательна своей неприхотливостью, неназойливостью, своей эстетической очевидностью.
Легкостью расшифровки кодов.
Такой, знаете ли естественной органичностью.
Презрением к канону.
Вольностью слова.
Оппозицией к содержательным ценностям.
Вот недавно поэт Вадим Степанцов, относящий себя к числу куртуазных маньеристов, нестеснительно объявил на всю страну: «Чем ты заполнишь форму – амброзией или помоями, уже не важно. Главное все видят: ты – мастер… Изящная форма главное – содержание – вторично».
А ведь это говорит представитель особо изящной словесности. Что же требовать от «Ленинграда»? От безОбразной и потому безобрАзной культуры?
Массовая культура простодушно прикрывает свое скудоумие фиговыми листиками постмодернизма.
Отсутствие смысла выдается за недосказанность, пошлость – за ироничность, неспособность к оригинальности – называется пародийностью.
Недавно услышал:
– Не позволяй жене лениться…
Ну, и так далее.
Конечно, можно было бы порадоваться за Николая Заболоцкого. Все-таки кто-то помнит его стихи:
– Не позволяет душе лениться.
Чтоб воду в ступе не толочь,
Душа обязана трудиться
И ночь, и день, и день, и ночь…
Но почему-то стало грустно.
Массовая культура не столько напоминает о великих непреходящих ценностях, сколько погружает общество в безраздумные будни существования.
Возвращает к пещерному образу жизни, из которого приходится снова искать дорогу к свету, к трудному, но необходимому в своей бесконечности созиданию личности.
Массовая культура снижает пафос напряженного восприятия реальности.
Упрощает понимание сложности бытия.
А, может, и вовсе ориентируется на быт, а не на бытие?..
… Я не пророк – я только задаю вопросы.
Вот идящая на выборы правящая партия провозгласила лозунг дня: «Человек. Семья. Хозяйственность».
И – ни слова о духовной составляющей жизни.
Оставила заботу об этом своему «политотделу» – церкви?
Свято место, как известно, пусто не бывает. А пошлость, к тому же, всегда выглядит очень соблазнительно…
Поэтому массовая культура и пользуется успехом.
А в условиях рынка – тем паче.
Слово «креативный», творческий то есть, обрело нынче особый смысл. Креативный проект – это проект заранее сориентированный на коммерческий успех. Коммерческий успех возможен тогда, когда аудитория изготовленную продукцию потребляет в массовом порядке. Не задумываясь.
Привлекательность блюда зависит от: а) внешней привлекательности продукта; б) несытости потребителей; в) отсутствия реально качественных изделий, к потреблению коих публика не приучена.
Взгляните на ландшафт современной отечественной культуры и вы поймете, почему в стране жирует массовая культура.
Культура – пространство сосредоточенности, пространство, заполненное сомнениями, переживаниями, поисками, стремлением высказаться, приглашением к со-размышлению. Культура – искусство вопрошания, поиск ответов на вопросы, которые рождают мыслящая аудитория.
Ритмы сегодняшнего дня к размышлению не располагают.
Социологи подсчитали: объем поступающей к человеку информации сегодня столь велик, что, не желая утруждаться, среднестатистический потребитель тратит на обработку газетного номера ежедневно не более 17-18 минут.
Россияне в последние годы не просто меньше стали читать – изменился сам характер чтения «Россия подошла к критическому пренебрежение чтением отмечается в «Национальной программе поддержки и развития чтения». И там же: «Доля системно читающей молодежи снизилась с 48% в 1991 до 28% в 2005 году… Родная речь де-факто становится все более примитивной («Телескоп», 2010, №5, С.33).
Назад в пещеру?
А, может, в этом движении вспять есть свой резон?
Может, следует, вернувшись к истокам цивилизации, начать все с самого начала?
При всей невероятности этой идеи есть необходимость поразмышлять вот о чем.
Массовая культура по своей сущности универсально и космополитична: весь мир поет одни песни, танцует одно и то же на улицах; на дискотеках и в дансингах, носит приблизительно одни и те же джинсы тщательно следя за движением моды.
Лозунг массовой культуры – «Я как все».
Один идол, одна униформа, одни увлечения и развлечения.
Массовая культура размножается клонированием. Но с биологической точки зрения клонирование не очень продуктивно.
Если рассматривать произведения Александры Марининой и Дарьи Донцовой как литературные проекты (а они сами их так и рассматривают), то возможно предположить, что художественное произведение более жизнестойко, чем литературный проект. И за счет последовательной, неторопливой, но ненавязчиво упорной культивации эстетического пространства можно вовлечь в сферу культуры ту часть общества, в которой живет интерес к культуре как таковой.
В том числе – и к культуре массовой.
Возможно ли пошаговое движение вперед?
Сегодня много говорят о дифференциации аудитории, о ее сегментации по интересам.
Я догадываюсь, что за заполненным залом Камерного стоит не только уважение к классной работе этого творческого коллектива, но и стремление отреагировать на моду: стыдно не побывать на спектаклях театра, входящего в число театральной элиты страны.
Но, допуская, что публика постепенно начинает считать Камерный своим театром и потому ходит сюда.
Я сижу в ТЮЗе среди орды старшеклассников, согнанной на представление жующей, орущей, хихикающей, и вдруг замечаю, что орда эта постепенно замирает, перестает жевать, хихикать и начинает всматриваться и вглядываться в то, что происходит на сцене.
Орда превращается в публику, и это – только первый шаг.
Так, может быть, пошаговое постижение смысла культуры и есть форма нашего движения от массовой культуры к культуре развитого эстетического самосознания?
Может пора перестать считать массовую культуру необязательной формой эстетического познания мира и научиться видеть в ней всего лишь одну из возможных ступенек развития общества?
В конце концов, народное творчество всегда было одной из форм существования культуры, и право на существование площадного искусства никем сегодня не опровергается.
Негоже, упиваясь достижениями современной культуры, превращать старое в забытое.
В культуре, в искусстве ничего случайного не бывает. Смысл культуры в постоянном возделывании пространства, формирующего личность.
Неповторимую индивидуальность.
Процесс возделывания срока давности не имеет.
Вылезли однажды из пещеры – значит, надо идти.
Шаг за шагом.
И – ничего не бояться.
Человек не имеет права быть трусом в пространстве культуры…
Тогда, три года назад, на занятиях в лаборатории, просмотрели все фильмы Андрея Тарковского. А потом размышляли о природе кинематографа, об искусстве режиссуры, об игре актеров и о мастерстве оператора.
О сущности творчества говорили.
И обладательница стипендии Фонда Владимира Потанина сказала на последнем занятии:
– Хорошо знакомится с миром, о существовании которого раньше ни чего не знала.
Лев Кройчик
