Так Яков Флиер определял Леонида Когана и был не одинок в этом мнении. Все, кто был близко знаком со знаменитым скрипачом-виртуозом, отмечали одну его характерную особенность – неотделимость от инструмента, даже в те минуты, когда он на нем не играл. Они были созданы друг для друга. Возможно, музыкант, повинуясь какому-то потаенному инстинкту, чувствовал, что лучше всего может объясниться с окружающим миром посредством инструмента и делал это с поистине царской роскошью.
Леонид Борисович родился 24 ноября 1924 года в Екатеринославе (ныне Днепропетровске). Его родители не были музыкантами, но отец, по профессии фотограф, был скрипачом-любителем. Вот как великий музыкант описывает свои впечатления от знакомства со скрипкой: «В детстве она привлекала меня необычностью формы и удивительными звуками. Когда мне было три года, я не ложился вечером спать, если рядом со мной не клали скрипку. В пять лет я уже пробовал сам играть на ней, но дотянуться левой рукой до шейки инструмента, как это делал отец, не удавалось. И это меня страшно злило. После долгих моих просьб родные купили мне маленькую скрипку, что было для меня огромной радостью. Вскоре я начал заниматься. Однако мои радужные мечтания о том, чтобы быстро научиться играть, вскоре рассеялись. Оказалось, это очень трудно. К третьему уроку мне уже настолько не хотелось заниматься, что я отказался идти к педагогу. Но тут уже решительно запротестовали родители и настояли, чтобы я продолжал учебу. Первые два месяца я мог играть подряд не более пяти минут: руки наливались свинцом, голова была еще тяжелее».
Леонид Коган учился в Центральной музыкальной школе, а позднее в консерватории у прославленного педагога, основателя советской скрипичной школы, профессора Абрама Ямпольского. Под его же руководством сформировался как музыкант. Для своих учеников Абрам Ильич был не просто любимым педагогом, а вторым отцом. Многие ученики – в их числе и Коган – подолгу жили в его квартире.
Самым ярким впечатлением своего детства Леонид Борисович считал прибытие в СССР в 1934 году блистательного американского скрипача Яши Хейфеца. Покинув Россию в 1917 году, он стал легендой в Америке, да и во всем остальном мире. 9-летний Коган присутствовал на всех его московских концертах. Многие годы спустя, уже став известным во всем мире музыкантом, Коган рассказывал, что он помнит каждую ноту, сыгранную тогда. В его представлении это и был несравненный идеал.
Коган формировался и рос как музыкант в период, когда музыкальные впечатления передавались по большей части с помощью «сарафанного радио». Слухи о молодом даровании распространились по всей Москве. В консерватории многие уже знали молодого виртуоза. 16 марта 1941 года шестнадцатилетний Леонид с блеском исполнил концерт для скрипки с оркестром Брамса. В военные годы консерватория и ЦМШ были эвакуированы в Казань. Именно в сороковые у Когана сформировалось особое отношение к виртуозным пьесам Крейслера, Изаи, Сарасате, Венявского и в особенности к произведениям Паганини. Он нередко их исполнял, всегда изысканно, и с присущим только ему одному блеском. Именно они составляли львиную долю его «бисов». Надо сказать, что в то время пьесы Паганини исполняли нечасто. Тем удивительнее было, что молодой скрипач исполнил все 24 каприса итальянского музыканта для скрипки соло в один вечер и впервые в мире.
В 1947 году Леонид Коган завоевал первую премию на Международном конкурсе в Праге, после которого началась его систематическая концертная деятельность. Однако самый оглушительный успех пришел к Леониду Борисовичу в 1951 году на Международном конкурсе имени Королевы Елизаветы в Брюсселе. В заключительном, третьем туре Леонид Коган играл 1-й концерт для скрипки с оркестром Никколо Паганини, и это был триумф. Великий Жак Тибо воскликнул: «Кажется, еще никто так не играл на скрипке!». На родине тогда победителей международных конкурсов встречали так, как позднее приветствовали только космонавтов. С этого момента для Леонида Когана открылся музыкальный мир. Европа, Южная и Северная Америка, Китай и Япония, и даже Новая Зеландия. И везде его ждали успех, признание и восторг слушателей.
Вообще две эти грандиозные фигуры мировой музыкальной культуры – Паганини и Коган – удивительным образом связаны. Оба прожили 58 лет, играли на скрипках великого Гварнери дель Джезу, хотя могли выбрать и Страдивари. В середине 50-х годов, после дебюта в Париже, французский музыкальный критик написал, что во время концерта было почти физическое ощущение того, что на сцене играл сам Паганини. Кроме того, выдающийся кинорежиссер Лукино Висконти предлагал Когану роль знаменитого итальянского виртуоза в биографическом фильме, однако советский скрипач отказался и фильм так и не был снят. Возможно, не являясь профессиональным актером, музыкант не решился заниматься тем, к чему он не видел у себя способностей. Зато незадолго до своей кончины он закончил работу в советском 4-х серийном фильме «Никколо Паганини». Главную роль прекрасно сыграл актер, но музыку исполнил Леонид Борисович. 1-й скрипичный концерт феноменально звучит в сложней варианте с каденцией Эмиля Соре, о технике говорить просто излишне: она фантастична! Музыка создает фильм, делает присутствие актера в кадре подлинным. К сожалению это была лебединая песня маэстро, он скончался в год премьеры фильма.
Еще в 1956 – 1957х годах Леонид Борисович задумал, а затем осуществил исполнение цикла концертов, где отразилась история развития жанра скрипичного концерта от его возникновения до наших дней. От виртуозной музыки он шел вглубь, исполняя тот фундаментальный репертуар, без которого представить себе скрипичную музыку невозможно.
О Леониде Когане, как о любом большом музыканте написано и сказано много. У людей такого таланта есть свое лицо, которое нельзя спутать ни с кем. Характерный голос его скрипки можно определить по первой музыкальной фразе. Мощный звук, изумительной красоты тембр его скрипки – по моим ощущениям, если бы у голоса скрипки Когана был вкус, то это был бы вкус красного грузинского вина «Саперави», выпитого на закате у теплого моря.
Он был профессором Московской консерватории и воспитал многих известных музыкантов. Дом Коганов был теплой, сердечной обителью для всех, кто туда входил. Леонид Коган, Елизавета Гилельс, их дети Павел и Нина составляли живую душу этого дома. Четыре музыканта под одной крышей! Леонид Борисович, конечно же, был главной персоной и центром внимания.
Он был очень дружен с любой техникой, слыл заядлым автомобилистом, мог разобрать и собрать двигатель. А еще его имя было синонимом порядочности, готовности прийти на помощь в трудную минуту. Ему были чужды многие пороки современного общества.
Он умер в поезде, через 15 минут после того, как тот тронулся. Ехал на концерт…
Григорий Гезенцвей
