Cуществуют в мире места, которые кажутся фантазией, сном. Они скрыты от глаз посторонних и существуют, словно вне времени. Как в сказке: вышел из леса – и перед тобой в двух шагах друг от друга предстают сразу несколько эпох. В двух шагах – значит, в опасной близости. Впрочем, сказка эта напоминает скорее кафкианскую притчу, после нее остаются очень разные, противоречивые чувства, на их осмысление можно потратить от пары секунд до нескольких лет. При этом приезжая сюда снова и снова.
Лес заканчивается неожиданно, открывая вид на живописные холмы и воронежское водохранилище. В кои-то веки оно впечатляет, даже кажется величественным и притягательным. Еще два километра водной глади – и плотина, которая издалека кажется небольшой насыпью, но ночью, при ближайшем знакомстве при свете фонарей, создает удивительное ощущение уюта.
Я где-то слышал или читал, что Воронеж – довольно привлекательное место для инвестиций. Стабильно приличная позиция в рейтингах, оценивающих благосостояние граждан, социальную инфраструктуру, экономику города, развитие жилищного сектора, доступность жилья, инновационную активность и так далее и тому подобное. Может, мы попали в какой-то другой город?
У береговой линии холмы довольно крутые. Рыбаки, дачники и просто праздно шатающиеся граждане, попав в эти края, оккупируют, в основном, кромку водоема, не зная порой, что неподалеку находятся Шиловский плацдарм, колокольня Митрофановской церкви и законсервированная АСТ (атомная станция теплоснабжения) – в тех самых двух шагах друг от друга. Просто, чтобы их увидеть, надо не только поднять голову, но и подняться по неприветливым склонам. Или зайти «с черного хода», через лес, хотя на машине это сделать сложно – грунтовую дорогу еще в самом начале маршрута перекрывают тянущиеся параллельно трассе трубы.
Разбитые рельсы тянутся от АСТ до края холма. Дальше обрываются – ровно там, где начинается крутой спуск вниз. Открытое пространство ввести в заблуждение не может, здесь самая настоящая «зона», покорившая сердца и умы почитателей Стругацких и Тарковского. Кругом ржавчина, бетон и сухие холмы, потрескавшиеся от времени шпалы, что поросли бурым мхом, пыльные кучи бутылок. Весь этот мусор – он не вчера сюда попал, и даже не пять лет назад. Вот скажите, когда вы последний раз видели еще советские бутылки из-под молока с широким горлышком и без этикетки? Вот то-то.
Церковь Митрофана была некогда одним из православных храмов Воронежа, построена она была в 1845 году. В начале прошлого века под флагом богоборчества с храмовой колокольни сбросили колокол, в тридцатые – храм вообще закрыли. Во время Великой Отечественной тут шли жестокие бои, поэтому уцелела только колокольня, из красного кирпича которой сегодня торчат уродливые арматурины. На стенах ее можно увидеть следы от пуль и осколков, на земле все еще можно найти настрел гильз. Согласно постановлению № 850 администрации Воронежской области от 14.08.95 года, останки Митрофановской церкви являются объектом исторического и культурного наследия областного значения. Звучит неплохо, хотя о реконструкции или хотя бы косметическом восстановлении храма речей давно никто не ведет. Да и кто сподобится сюда приехать, посмотреть на то, что вообще осталось от села Шилово?
В пятидесяти метрах от колокольни находится братская могила № 113 – здесь около тысячи павших бойцов. Стратегически важная точка была для немцев, форсировавших Дон в сорок втором году, но они эту высотку взяли седьмого июля сорок третьего, благодаря только численному и техническому превосходству. Села Шилово на карте давно уже нет, но такое название сегодня имеет микрорайон, активно строившийся в восьмидесятые, туда, кстати, переселили оставшихся обитателей села.
Здесь очень тихо и почти нет следов пребывания человека. Монумент, стершиеся имена, синие лавки из шестидесятых, покрытые облупившейся синей краской. В этот раз мы попали сюда уже в мае, неделю спустя после национального празднества. Но патриотически опустошенных водочных бутылок и останков мертвых сигарет не нашли. Зато увидели новенькие венки и почти полностью сгоревшие свечи. Значит, тут бывают люди, им почему-то нужно преодолевать километры плохих дорог , чтобы не так уж празднично и задорно провести тут свое время в эти дни.
Формально, чтобы увидеть Шиловский плацдарм, надо получить пропуск для прохода через территорию атомной станции. Вероятно, официальные лица с историками таким образом сюда и попадают. Впрочем, иных способов попасть сюда тоже предостаточно – разве что идти придется дольше, иногда в гору.
АСТ видна даже с левого берега, хоть издалека не производит того эффекта, который ощущается, когда ты оказываешься совсем рядом. С тыла попасть на территорию не составляет никакого труда. Случайный путник даже не заметит, как попал на закрытый объект – ни заборов, ни заграждений, ни охраны. Дороги все разбиты, вышки с прожекторами сиротливо разрезают небосвод, но по-прежнему гудят электрические провода на столбах. Большинство построек здесь закрыты, это ангары, хозблоки, административные здания. Определить – что, и для каких нужд строилось – возможности не представляется. Где-то видны следы пожаров, из каких-то помещений вынесено все, что можно было утащить в руках и на спине. И повсюду мусор, мусор строительного запустения, но, пожалуй, именно он придает месту свой шарм, от которого идут мурашки по спине у современных сталкеров.
Эта история – история Воронежской АСТ – началась уже в конце двадцатого века, в 1983 году, но уже через семь лет городской референдум по вопросам теплоснабжения наложил мораторий на продолжение строительства. Можно долго (и в который раз) размышлять о том, насколько это оправданное решение, какие соображения безопасности были пущены в ход и велико ли влияние Чернобыльского инцидента на сознание горожан. В 2011 году портал «Большой Воронежский форум» разродился обсуждением на тему «возрождения» станции, которое было доведено до семидесяти с лишним страниц и двух с копейками тысяч комментариев пользователей. Спорили, голосовали – и до сих пор ведь воронежцы в отношении атомной станции не равнодушны. Но в любом случае, «Росатом» обеспечивает консервацию станции еще на несколько лет, и раньше 2016 года особых подвижек ждать не приходится.
Территория, прилегающая к энергоблокам, закрыта надежно – бетонные стены и колючая проволока, дырки в стенах заделаны чудовищного вида железными конструкциями. Более или менее достроен только один энергоблок, собственно, он и представляет собой купол станции.
Со стороны КБХА начался жутковатый гул, низкий, долгий. В небе образовалось зеленовато-бурое пятно. Воображение само нарисовало картину радиактивного выброса. От одного из строений тянется дорожка из угля, как будто его вывозили, а он продолжал высыпаться вслед за машиной. Поодаль – ободранный остов автомобиля. В другом здании стены украшены выцветшими фотообоями и календарем за 2002 год, на пыльном полу – тонна пожелтевшей документации. Кстати, 2002 год мелькает и на пластиковой канистре из-под каких-то химикатов. Проходим еще немного – видим в отдалении грузовик, везущий бревна. Одно из строений на периферии территории прямо сейчас используется для неизвестных нам нужд, оттуда лают собаки и слышно пение циркулярной пилы. А еще несколько лет назад посреди этих руин в пустоши я видел небольшой (буквально метр на метр) участочек, на котором кто-то плотно высадил ирисы. Они довольно специфически смотрелись тогда на фоне окружающего запустения.
Разные источники предлагают разные цифры, факты и проценты. Одни утверждают, что львиная доля оборудования еще вполне в пригодном состоянии и стоит едва не миллиарды рублей. Другие приводят иные сведения: дескать, больше половины построек уже проданы. Да даже сейчас, если верить сайту концерна «Росэнергоатом», один из хозблоков можно свободно купить за какие-нибудь 365 719 рублей.
На самом деле нам нет смысла спекулировать на приведенных данных и проводить любого рода расследования. Информацию получить не так уж сложно: все необходимые телефоны – от приемной до директора – лежат в свободном доступе в интернете. Есть даже сравнительно точная информация относительно будущего станции. Но если журналистам «ВК» нужна была лишь она, то наверняка зашли бы с «правильной» стороны, а цинизм не пытались бы увязать со здоровой патетикой.
Но дело в том, что культурная революция, которая с подачи воронежской губернаторской четы, набирает в нашем регионе все большие обороты, порождает новый способ мышления – и это здорово. Поэтому окинем ВАСТ взглядом еще раз: ведь огромная территория… огромные помещения, просторные… никем не занятые, кажется, да? Энди Уорхол в свое время продемонстрировал отличный пример, дав хороший старт подобным тенденциям и поэтому сейчас, после посещения заброшенной атомной станции, аналогии с центром современного искусства «Винзавод» в Москве, культурным центром «Этажи» в Петербурге, выглядят вполне естественными. Ангары, склады и всевозможные котельные бывших фабрик, заводов и других промышленных образований, переоборудованные под творческие мастерские – это отнюдь не сказки и не фантазии, сегодня – это реальность. По всему миру нефункционирующая промышленная недвижимость с легкостью и грацией перевоплощается в арт-пространство, со своей средой и особой атмосферой. И так уж исторически сложилось, что в Воронеже немало индустриальных объектов, которые стоят без дела и смысла уже давно, олицетворяя собой обветшание и тлен, продаваясь из рук в руки за копейки. Зато покажи сегодня, скажем, ВАСТ умному продюсеру, и он в одночасье набросает черновой проект выставочного зала, галереи или даже киностудии.
Кстати, киностудия – чем плоха идея? Купол и другие помещения брошенной атомной станции легко могут быть трансформированы в съемочные павильоны, которые станут не хуже мосфильмовских. Воронеж – город, где пять театров и академия искусств – актерские, музыкальные, танцевальные и прочие кадры в изобилии, а цена на их услуги значительно ниже, чем в столице. Любая московская съемочная группа сочтет за счастье, проделав весьма короткий путь до нашего города в компании парочки кинозвезд, весь остальной творческий материал иметь уже на месте за относительно низкую цену. Мудрый предприниматель разглядит потенциал, не пройдет мимо. Или пройдет?.. Время покажет.
А пока это место прекрасно по-своему. Три разные эпохи в равной запущенности смотрятся рядом друг с другом вполне органично. Гадать – какой из трех памятников переживет прочие – тут не слишком уместно и корректно. Сегодня – это место, оставленное и забытое почти всеми. Оно живет своей жизнью, поэтому самобытности ему не занимать.
Мы ведь не про экономику и не про атомную энергию. И не про Великую Отечественную Войну. И даже не про нуждающиеся в реставрации православные храмы. Мы про то, что есть в мире такие места, которые кажутся фантазией, сном. Они скрыты от глаз посторонних и существуют, словно вне времени. Как в сказке: вышел из леса – и перед тобой в двух шагах друг от друга предстают сразу несколько эпох. На склоне одного из холмов еще год назад кто-то старательно вырвал траву так, что даже издали можно было прочитать имя -«Лена». Сейчас трава уже выросла. И ирисы куда-то делись. А купол по-прежнему вздымается, и колокольня стоит…
Александр Вихров
фото Александр Нечаев
