Говорить о печальном состоянии отечественных городов одновременно и легко, и сложно. Легко, потому что всякого рода глупости, недостатки и уродства повсеместно налицо. Бери – и описывай, никаких расследований проводить не надо. Сложно, потому что совсем неясно, кто виноват, и что с этим можно сделать. В какой-то момент начинает казаться, что российские города похожи на оптовые строительные рынки, просто потому что так устроена природа. Ну что ж, природу следует наблюдать и изучать. Этим и попробую заняться, естественно, говоря о нашем родном Воронеже.
Средневековый дух ярмарочной сутолоки
Каковы основные претензии небезразличной публики к постсоветскому городу? Они столько раз уже озвучивались, что кажутся банальностью, впрочем, не теряя эмоциональной силы. Чтобы сделать разговор предметным, перескажу снова. Подчеркну, что речь пойдет именно об архитектуре и инфраструктуре. Социальных и прочих сфер касаться сейчас не будем.
Итак, самое очевидное, если уж речь идет об архитектуре – это здания. С ними произошла самая странная история. То, что сейчас проектируют наши архитекторы, а потом строят турецкие подрядчики, не имеет аналогов в мировой истории. Нагромождение плоскостей, изгибов, башенок – нет такого канона, ни классического, ни модернистского, в который бы это укладывалось. Россия – страна победившей постмодернистской архитектуры. Можно говорить о возникновении целой школы, стиля. У стиля, в принципе, есть и имя – в честь московского экс– мэра. В своих наивысших достижениях лужковская архитектура может войти в анналы как экзотический образец азиатской эклектики и барского самодурства. Но в своих рядовых формах, тех, что окружают нас в провинции, это необъяснимые объемы из кубиков и шпилей, настолько иномирные, что даже глупо оценивать их как «страшные».
Свой вклад в убогость постсоветских построек вносят и материалы. Цветные зеркальные стекла, фасады из композитов – это решения для придорожных кафе, но никак не центра города.
И самое печальное – новые здания строятся без всякого внимания к архитектуре как созданию городской среды, общего облика города.
Приведу примеры. Жилой комплекс «Арка» на Московском проспекте. Он рекламируется как лучший с точки зрения архитектуры в городе. Построен в виде цитадели, которой не постеснялся бы любой властелин тьмы. Идеальная иллюстрация вавилонского постмодернизма, овладевшего умами наших застройщиков. Встречает, между прочим, гостей города своей приветливой пастью.
Образец промахов другого рода: ТЦ «Галерея Чижова». Цветные зеркальные стекла, фасад из композитных плит, глухие плоскости без проработки – все признаки хозяйственной постройки, место которой за чертой города. Эта огромная глыба фактически не имеет лица – той части здания, что составляет улицу. Вместо фасада – баннеры и флаги а-ля крестьянская ярмарка. Будучи построенным на исторической Кольцовской улице, в которой здания кое-как, но складывались в композиционную историю, торговый центр выступает в роли чёрной дыры, которая засасывает в себя весь ансамбль улицы, оставляя горожанам просто постройки из просто кирпича и бетона.
Аналогичных примеров много. Суть одна: в центре города строятся здания, в которых просто нет архитектуры – ни старой, ни современной. Есть квадратные метры, есть арендаторы и ипотека, есть подземные парковки, но нет городской сущности.
Вторая жалоба на город – это удивительное количество визуального мусора самого низкого качества. Городские власти убрали рекламные растяжки поперек улиц – уже отлично. Но остались вывески магазинов, их витрины и бесконечное желание собственников устроить маленький Диснейленд из своего куска фасада. В ход идет всё : от гранита и кованых красот до затягивания витрин виниловыми баннерами с жуткого вида рекламой. Всё это происходит на первых этажах зданий, совершенно к тому не приспособленных: модерна в центре города, сталинской застройки, хрущевок, в конце концов. В результате – полная имитация деревни, где каждый красит свой забор как хочет. Фасады зданий выглядят нелепым довеском к разудалой ярмарке магазинчиков и салонов. Но этого мало. Ведь и тротуар, и саму улицу эти предприятия розничной торговли и оказания услуг населению тоже считают своим огородом. Разнобой из плитки, оград, осветительных приборов, рекламных стоек поперек пути пешеходов привносят в Воронеж то, что у него было отнято войнами и модернизациями: средневековый дух ярморочной сутолоки.
Третья проблема – это личный автотранспорт, его многократно возросшее количество в городе, который для этого не приспособлен. О воронежских пробках уважительно отзываются даже москвичи. Тротуары заняты припаркованными авто. Дворы жилых домов похожи на танкодром, машины расставлены уже вокруг детских песочниц.
Список этот можно продолжать ещё и ещё. Воронежские городские сложности не уникальны – они примета времени для всех российских поселений. Но я не ради плача по городу затеял этот текст. Гораздо интереснее, кто является субъектом в процессах, приведших нас к такому состоянию. Мотивы каких групп горожан стали фундаментом для возведения кривеньких замков? Какие социальные отношения скрываются за фасадами зданий?
Попытаюсь составить перечень городских субъектов.
Таинственное космическое излучение и четырёхногие цыплята
Первый и самый главный – это крупный капитал. Его сущность проста: приумножаться максимально эффективным способом. Если этим способом становятся квадратные метры жилой или коммерческой недвижимости, их возведение оборачивается стихией, которая, если не встречает сопротивления, реализуется в максимально дешевой форме. Именно крупный капитал снабдил нас огромными массивами торговых центров в самом центре города. Здесь не стоит искать злого умысла. Саморазворачивание финансовых мощностей – процесс не более злой, чем таяние снегов весной. Человеческие смыслы в него может привнести либо конкуренция, либо прямые ограничения. В самом деле, разве строились бы жилые комплексы с тюремной планировкой квартир или торговые центры, похожие на промышленные склады, если бы они не были никому нужны?
Второй городской субъект – это муниципальные и региональные власти. От них обычно ждут «управу» на бизнесменов. Это нелепо. Региональные политические элиты всегда опираются на элиты экономические, и зачастую срастаются. Город и область не пойдут против столпов деловой жизни отдельно взятой провинции. И, если бы даже и вознамерились, реальных механизмов (законодательных, процедурных) для этого не так уж и много. Прошли сталинские времена, когда неудачные постройки сносили не раздумывая.
Далее. Здания не придумываются сами собой. Их проектируют архитекторы. Из всех субъектов нашего обзора эта группа, пожалуй, наиболее необъяснима в своих действиях. Понятно, что вкус заказчика, особенно в нашем молодом капитализме, всегда оказывается приоритетнее мнения профессионала. Однако и очевидно, что после развала Союза в сознании архитекторов, работавших в рамках конкретных эстетических, идеологических и технологических рамок, случился некий коллапс. Стало можно всё, это стало даже не просто возможностью, а требованием времени. Что мы имеем в результате? Всё те же коробочки времен «борьбы с излишествами», на которые излишества вновь приделали, причем, словно детскими ручками. Творчество наших архитекторов, кажется, полностью опосредовано возможностями очаровавших их компьютерных программ – работе с кривыми линиями, свободным сочетанием элементов и так далее. Возможно, здания действительно проектирует некий случайный алгоритм. В любом случае, архитекторы не идут против вкуса заказчика, не проявляют профессиональную гордость и ответственность. Их действия похожи на случайные помехи, которые воздействуют на строительство в промежутке между инвестированием и передачей управляющей компании. В общем, складывается впечатление, что за какой-нибудь бизнес-центр Premier ответственно таинственное космическое излучение, которое дарит нам четырёхногих цыплят.
И, наконец, последний фактор – это сами горожане. Те, которые паркуют машины на детских площадках и считают глухие стены торговых центров современным и позитивным явлением. Они, конечно, ворчат, но реальной активности не проявляют. Не ходят поголовно на публичные обсуждения проектов, не пикетируют уничтожение памятников архитектуры, да, собственно, даже во дворах своих домов не могут порядок навести.
Итак, имея на руках этих игроков, можно пофантазировать о выстраивании другой системы отношений, другой ситуации.
Капиталисты, конечно, могли бы быть посознательнее. Столько денег тратится на маркетинг и выстраивание отношений с общественностью, но действительно современная архитектура их проектов могла бы дать городу гораздо больше: здания, которое потомки сделают в свою очередь памятником. Проспект Революции является наглядным пособием тому. Влиятельные горожане прошлых лет строили не только по принципу «кто больше». Они приглашали знаменитых архитекторов, московских и зарубежных. И оставили нам прекрасный образец архитектуры своего времени. Конюшни, временные постройки, бараки – это не сохранилось, или не привлекает к себе уже внимания. То же будет впоследствии с коробками «Солнечного рая» или «Галереи Чижова». Но здание биржы по-прежнему стоит, как и пассажи в Москве или Санкт-Петербурге. Можно привести и современный позитивный пример – ТЦ «Цветной» в Москве, который стал событием для города, получил множество международных призов и наверняка прочно врастёт в ансамбль бульвара.
Впрочем, девелоперы, даже если захотят, не смогут создать нечто значимого, если архитекторы не предложат стоящих проектов. Но мировых архитектурных звёзд на всех не хватит. Нужен средний эшелон, армия крепких профессионалов. Вот их-то у нас в стране и нет. Надежда только на подрастающее поколение, и то только если оно получит образование в хороших заведениях. Если архитектуре учит автор «Арки», это пойдет только во вред.
Региональные власти, совместно со специалистами, могли бы разработать руководство по работе с городскими объектами: вывесками, оформлением витрин и так далее, чтобы исключить самые уж безумные варианты, внести в городские улицы хоть какой-то стиль и понимание их сути. По крайней мере, стоило бы пресекать откровенно вредительские затеи. Пример – вытянутая, диспропорциональная пирамида в здании кафе «Пирамида» (около красной пирамиды у Памятника неизвестному солдату) выглядит прямой архитектурной насмешкой над мемориальным сооружением.
Но городские власти не могут просто творить произвол от своего лица. Выступать против одной силы – капитала – можно только опираясь на другую силу – горожан. Только от их лица, по их повелению можно реально что-то делать в городе, ограничивать амбиции инвесторов и мелких собственников ради осмысленного облика города.
В чем корни безразличия воронежцев к собственному городу?
Но горожане дремлют. Власти уже самостоятельно пытаются их расшевелить, но выходит пока не очень (пример: интернет-портал предложений от воронежского делового сообщества муниципалитету – пока скорее мертвом, чем живом, причем мертвом именно в плане предложений).
Получается очень странная ситуация. Власти, может, и хотели что-нибудь поменять и отрегулировать, но нет легитимизирующего прецедента. Капиталисты, может, и хотели бы построить что-нибудь хорошее и вечное, но имеют дело с на всё согласными потребителями и шизофазическими архитектурными проектами.
Круг замкнулся. Похоже, мы действительно имеем дело с природным явлением, а не со злонамеренной порчей города.
В чем корни такого безразличия воронежцев к собственному городу?
Один из общеизвестных ответов: в России нет городской культуры. Той культуры, что в Европе пестовалась веками. Советская индустриализация привела в города миллионы людей, которые жили до этого совсем по-другому и принесли с собой старые ценности.
И действительно. Я задумывал этот текст, имея гораздо больший критический запал, чем имею на момент его завершения. Погуляв по дворам и улицам своего детства, я почти полностью переосмыслил изначальный посыл. Вишни и яблони среди спальной застройки, частные домики между панельными девятиэтажками. Ручьи и песок посреди асфальта и бетона. Почти самодельные вывески без малейшего признака работы профессионалов. Огороженные шинами клумбы и деревца (чтобы машины не раскатали). Самодельные лавочки. То, что мне казалось азиатским варварством, стало выглядеть крестьянской гиперзаботой о ближайшем окружении. Не безразличие, а напротив, неуёмная созидательная энергия движет людьми, которые, по западным меркам, уродуют облик города – от бизнес-элит до владельца овощной палатки. Я крепко задумался, хотел бы я видеть Воронеж, переделанным по западноевропейским стандартам городской культуры? Однозначно – нет. Возможно, нужно поправить пару отдельных вопиющих случаев. Однозначно, ввести эстетические и инфраструктурные рамки для творческой и строительной активности согорожан. Тогда мы получим город, живой и человечный, пусть даже и непривычный для вестернезированного взгляда отдельных групп граждан.
Илья Долгов
Фото Ирины Котиной
