10 августа исполняется 95 лет со дня рождения музыканта, чье имя стало синонимом высших достижений фортепианного искусства 20 века. И хотя дата некруглая и можно было подождать до100-летнего юбилея, все же надо признать, что для человека, которого зовут Эмиль Гилельс это не имеет никакого значения. Для его поклонников он остался в памяти неподражаемым мастером, чьи концерты и записи есть музыкальные вершины.
А начиналось все в Одессе – родном городе маэстро, где сделаны были первые и такие важные шаги к мировому признанию, и где талантливые педагоги разглядели в юном даровании то особенное, что отличает большого музыканта от просто музыканта.
В восемь лет Яков Ткач принял Гилельса в свой класс в Одесском музыкальном техникуме, а в тринадцать лет тот дал первый самостоятельный концерт. В 1930 году Гилельс поступил в Одесскую консерваторию в класс Берты Моисеевны Рейнгбальд, которую считал своим подлинным музыкальным воспитателем, а через год играл на Всеукраинском конкурсе музыкантов в Харькове. В этом же 1931 году его слушал приехавший на гастроли в Одессу Артур Рубинштейн, впоследствии не раз вспоминавший свою первую встречу с Гилельсом: «Я не нахожу слов, чтобы описать, как он играл. Скажу одно: если он когда-либо приедет в Соединенные Штаты, мне тут нечего будет делать».
Это сказал пианистический титан 20 века!
В 1933 году на Первом Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей мало кому известный в Москве шестнадцатилетний юноша опрокинул все прогнозы относительно исхода конкурса. «Хорошо помню, – рассказывала пианистка Мария Гринберг, – как он играл «Парафразу» Листа на тему из «Свадьбы Фигаро» Моцарта и как при последней кульминации весь зал встал». Юному музыканту аплодировали публика и члены жюри.
Безоговорочно победив на конкурсе, Гилельс стал знаменит на всю страну. Его хотели слушать повсюду. И он играл, много, так много, что для необходимой спокойной работы времени не хватало. И тогда со свойственной ему решительностью молодой пианист прерывает концертные выступления и возвращается в Одессу, к любимому и единственному педагогу всей его жизни Б. М. Рейнгбальд.
Окончив в ноябре 1935 года консерваторию, Гилельс едет в Москву, в Школу высшего мастерства при Московской консерватории, где его руководителем становится Г. Г. Нейгауз. Вскоре на гастроли в Москву приезжает Отто Клемперер, и Гилельс играет с ним Третий концерт Бетховена. Драматург Александр Афиногенов записал в дневнике: Гилельс «…прикоснулся к клавишам – и рояль зазвенел чистотой и проникновенностью какой-то. А Клемперер вел оркестр, как бы подстилая его под рояль – создавая мягкий фон исполнителю, от этого рояль выигрывал еще больше, и публика оценила это».
В 1938 году в Брюсселе проходил Международный конкурс пианистов имени Эжена Изаи, престиж которого был и остается чрезвычайно высок, а программа отличалась особой сложностью. Один только перечень имен членов жюри способен привести в трепет любого музыканта: Вальтер Гизекинг, Эмиль Зауэр, Артур Рубинштейн, Робер Казадезюс, Самуил Фейнберг, Карло Цекки, Леопольд Стоковский. Состав участников был очень сильным; достаточно сказать, что среди них был Артуро Бенедетти Микеланджели. Гилельс одержал блистательную победу. Эмиль Зауэр, ученик Ференца Листа и Николая Рубинштейна, сказал, что не слышал такого дарования за последние полвека, иными словами – со времени своих великих учителей.
Гилельс стал знаменит очень рано, к 1940 году его признавали «первым пианистом СССР». Он являлся такой же визитной карточкой страны, как герои-летчики и спортсмены. В 1938 году, после победы на конкурсе в Брюсселе, он был награжден орденом «Знак Почета». На афишах пианист значился как «орденоносец, лауреат международных конкурсов Эмиль Гилельс».
Но не в правилах музыканта было спокойно пожинать плоды успеха – он упорно работал, не давая себе передышки. В том же году осталась позади Школа высшего мастерства, и Гилельс начал преподавать в Московской консерватории.
Во время Великой Отечественной Войны Гилельс играл в воинских частях, в госпиталях, в тылу; одним из первых поехал в блокадный Ленинград. А в 1945 году выступил в Потсдаме на конференции глав правительств СССР, США и Великобритании.
По окончании войны ему выпала на долю ответственейшая миссия: представлять во многих странах советское искусство, искусство победившей страны. Так, в 1955 году он первым из советских музыкантов отправился на гастроли в США, где произвел сенсацию.
Первое выступление Эмиля Гилельса в знаменитом Карнеги Холл состоялось в 1955 году во время его первой гастрольной поездки по Соединенным Штатам Америки. Рецензент газеты «Нью-Йорк таймс» Г. Таубман писал в статье от 5 октября 1955 года: «Выступая вчера вечером в Нью-Йорке в первый раз, Гилельс доказал, что он выдающийся виртуоз… Его пальцы обладают удивительной беглостью и сдержанностью… Рояль подчинен его воле…»
Несколькими днями позже критик Л. Биан-колли отметил: «Его техника – это колдовство высшего качества; дисциплинированная и уверенная, она никогда не является самоцелью… Так же, как исполнение Первого концерта Чайковского на прошлой неделе было чем-то большим, чем волшебство рук, так и во вчерашних интерпретациях было что-то большее, чем проявление изумительного мастерства. Поэзия и чувство свидетельствовали о редчайшем музыкальном даре».
Через много лет в сезон 1968/69 года Эмиль Гилельс приехал в США в седьмой раз. Сообщая о грандиозном успехе его концертов, американская пресса отметила, что только три современных пианиста были удостоены здесь подобного приема – Артур Рубинштейн, Владимир Горовиц и Эмиль Гилельс.
Шли годы. Концертная деятельность Гилельса обретала глобальные масштабы. Где бы он ни играл – повсюду триумфы становились едва ли не привычным «фоном». Он выступал с самыми прославленными оркестрами и дирижерами; его пластинки вошли в дома миллионов людей.
Обширный репертуар Гилельса включал произведения композиторов от эпохи барокко до современности. Среди шедевров, ставших классикой мирового исполнительства, – сонаты и концерты Моцарта, все концерты Бетховена, Брамса и Чайковского. Он выступал также в ансамблях, в том числе в трио с Л.Б.Коганом и М.Л.Ростроповичем. Трактовки Гилельса, исполнителя «объективной» манеры, чуждавшегося всяческих излишеств и «автобиографизма», всегда были образцовыми в смысле вкуса и мастерства. Западная пресса нередко подчеркивала аристократичность его артистической личности, ее «духовную замкнутость».
Нельзя не упомянуть о том, что являлось «визитной карточкой» Эмиля Григорьевича – конечно же его удивительный, неподражаемый, волшебный звук. Его называли gold sound – золотой звук. «Звук Гилельса! – восклицает Л.А. Баренбойм. – Палитра фортепианных красок у каждого большого пианиста своя, личная, индивидуальная, подобно тому, как свой колорит есть у каждого большого живописца». Непередаваемый и невыразимо очаровательный фортепианный «голос» Гилельса не раз прославляли в печати, но прославляли чуть ли не как некий его природный дар. Какое заблуждение! Разумеется, его анатомо-физиологический аппарат, строение его рук в какой-то мере помогли его звуковому мастерству. Но не это главное. Во все периоды своей жизни он с величайшим упорством работал над звучностью и искал оттенки фортепианных красок. Вот его слова: «Вопросы звучания, градации звука всегда меня увлекали. Я любил вслушиваться в длящееся звучание. Любил по-разному брать одновременно извлекаемые звуки. Любил играть аккорды, освобождая по очереди каждую клавишу и вслушиваясь в угасающие тона. Впрочем, это довольно известный прием. Но он важен не сам по себе, а тем, как его использовать в живой практике. Любил добиваться нужного legato в звуковой линии – самое трудное в фортепианной игре, особенно в залах с сухой акустикой. Любил искать разные звуковые краски, не нагромождая звучности, не гипертрофируя возможности рояля, следя за благородством звучания. Немалое число играющих на фортепиано неуважительно относятся к своему инструменту: что-то на нем нашептывают или, напротив, набрасываются на него, размахивая руками, как дровосек топорищем. И рояль не отвечает им благодарностью, не отвечает «благодарным», то есть «благородным звуком».
Считалось, что Гилельс как исполнитель обладал даром особо глубокого прочтения музыкальных произведений, блестящей и совершенной их трактовки. Слушать его любили знаменитейшие люди планеты. В их числе – и бельгийская королева Елизавета, организатор всемирно известных конкурсов в Брюсселе, на которые непременно приглашался Э. Гилельс. Международные успехи пианиста были неоспоримы. Гилельс был удостоен чести стать почетным членом Лондонской королевской академии музыки. Музыкальной академии имени Ф, Листа (Будапешт), Национальной академии «Санта-Чечилия» (Рим).
12 сентября 1985 года Гилельс дал в Хельсинки концерт, оказавшийся последним в его жизни; через месяц, 14 октября, он скоропостижно скончался в Москве.
Будучи человеком достаточно замкнутым и одиноким (особенно в последние годы), Эмиль Григорьевич весь свой внутренний мир выплескивал на клавиатуру рояля и понять его можно слушая и главное слыша. Как человек высокой порядочности и чести, он требовал того же от окружающих его людей. Думается, что в конечном счете в своей стране он до конца так и не был оценен. А жаль…
Григорий Гезенцвей
