«Власть книги» – элегантный том объемом в 584 страницы в самом конце 2010 года появился в издательстве «Центр духовного возрождения Черноземного края». Представлять его автора нет нужды: Олег Григорьевич Ласунский – человек известный не только в Воронеже. Достаточно сказать, что телеграмма с поздравлением по поводу выхода книги пришла на правительственном бланке, она подписана руководителем Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаилом Сеславинским.
Однако все это – сфера официальная. А если говорить неофициально, то в лице Ласунского мы имеем дело с настоящим поэтом книголюбия. Подобно тому, как говорится «книга книг» или «песнь песней», его можно назвать «библиофилом библиофилов». Поистине, он «знал одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть…». И эта страсть – книга.
Олег Григорьевич любит ее почти материнской любовью. Как матери безразлично, красив ее ребенок или нет, умен или глуп, ее любви к нему ничто помешать не может. Так и настоящему книголюбу важно все, что связано с книгой: переплет, качество бумаги, пометы на полях и пр. Олег Ласунский признается, что даже запах типографского клея ему «сладок и приятен». Что содержится в книге – это другой вопрос, сфера иной компетенции. Он любит книгу просто за то, что она – книга. А в ней больше всего – ее «биографию»: где издана, в каких руках побывала, кто те люди, которые оставили в ней памятные знаки в виде подписи, автографа или экслибриса. Описать жизнь книги в ее переходе от читателя к читателю или от одного владельца к другому – самое увлекательное занятие для Ласунского.
В этом четвертом (дополненном) издании «Власти книги» он вновь стремится заразить нас своим увлечением. Как специалист, Ласунский уверенно противопоставляет библиофильство тому, что он слегка презрительно именует «расхожим книголюбительством». Когда-то давно знаменитый немецкий романтик Эрнст Теодор Амадей Гофман разделил все человечество на две группы: «хороших людей» и «истинных музыкантов». По этой классификации в глазах Олега Григорьевича библиофилы, конечно, принадлежат к «истинным». Он даже склонен наставлять «непосвященных», давая им уроки «книгодарения». Читатель узнает, что написать на книге слова: «на память и в знак уважения» — значит обидеть одариваемого книголюба. Автограф должен быть развернутым, лучше, если в стихах, но, на худой конец, он согласен и на прозу… Поэзии и «поэтике» автографа посвящены многочисленные очерки.
Вся книга одновременно и гимн во славу собирательства, и история собирательских «экспедиций» автора, его книжных поисков и находок. Ласунский убеждает нас, что создать коллекцию – дело трудное. Надо уметь уговорить или даже обворожить владельца нужного экземпляра, долго рыться в старых книгах, глотая опасную для легких книжную пыль, которая, как сказал поэт, «пьянее, чем наркотик», и просто жертвовать своими – чаще всего, скудными – средствами на распродажах и аукционах.
Когда уясняешь себе все это, больше ценишь высокое бескорыстие автора «Власти книги». Олег Ласунский две свои коллекции передал в дар двум воронежским библиотекам. Зональная научная библиотека Воронежского университета обогатилась коллекцией редких книг XVIII – XX вв., а областная библиотека им. И.С. Никитина получила большое собрание книг краеведческого характера (фонд Ласунского в Никитинке составляет уже несколько тысяч единиц хранения). Особое место среди них занимает, конечно, «Кольцевиана» – собрание книжных изданий А.В. Кольцова, переводов его сочинений на иностранные языки и литературы о нем, начиная с 1835 года и заканчивая нашими днями. И такому же собранию материалов, посвященных И.С.Никитину.
Для Ласунского важно, чтобы редкие книги оставались именно в библиотеках Воронежа. Потому что второй после книги его привязанностью, его любовью является родной город. В таком виде привязанность к малой родине нечасто встречается. Все, что, по мнению Олег Григорьевича, споспешествует славе родного города или даже просто способствует его культурному развитию, для него ценно. Не говоря о том, что он знает все памятные места города, уголки и закоулки и охотно совершает по ним литературные путешествия (одна из его книг так и называется: «Литературные прогулки по Воронежу»). И, конечно, с особым тщанием собирает он те книги, в которых в той или иной мере отразилась история Воронежа или его жителей. С городом связана и поистине титаническая работа Ласунского над Воронежской историко-культурной энциклопедией, два издания которой уже состоялись. Разумеется, он делал ее не в одиночку. Но, бесспорно, был ее главным вдохновителем. И по сию пору неутомимый собиратель записывает на карточки новые сведения для последующего издания.
«Власть книги» погружает читателя то в атмосферу старинных библиотек, то в запасники старых букинистических лавочек, то в жилища случайных обладателей книжных раритетов. Читателю открывается повседневная жизнь библиофила, приключения и муки искателя, «охота» за книгой, поиски знакомств и знакомства с собирателями, их наследниками, просто владельцами интересного экземпляра. У каждой находки – своя история, и автор рассказывает ее неторопливо, обстоятельно, со вкусом к деталям, подробно и по-старомодному не торопясь. В воображении возникают незнакомые или забытые картины жизни, связанные с книгой и ее любителями. Пересказать «Власть книги» невозможно, ее надо читать, причем не залпом, а медленно, смакуя подробности. Только тогда можно испытать удовольствие и от людей, ее населяющих, и от всего повествования.
Автор разбил книгу на несколько больших разделов, снабдив каждый из них заголовком: « В курганах книг», «Из записок собирателя», «Житие провинциального книжника»… Но, в сущности, все они об одном: как сказано в подзаголовке, «Рассказы о книгах и книжниках». Точнее не скажешь.
В процессе чтения мы знакомимся с известными коллекционерами – владельцами наиболее ценных книжных собраний. Это Петр Ефремов, Лев Бухгейм, Иван Розанов, династия Старицыных и, конечно, главная любовь автора – Николай Смирнов-Сокольский, а также многие другие. В отличие от многих других, ни с одним из этих библиофилов автор лично знаком не был, но знает их хорошо. Не забывает, например, упомянуть про дом с мезонином на Лиговке, где располагалась библиотека Ефремова, или тисненные золотом корешки и благородную кожу старинных переплетов на книжных полках розановской библиотеки… Это отнюдь не плод воображения пишущего. Просто о своих героях он знает все. И если ему представлялась возможность побывать в знаменитой библиотеке или даже на ее месте, он непременно расскажет об этом. Потому все эти большинству неведомые собиратели обретают плоть на страницах «Власти книги» и становятся интересны читателю.
Не подумайте, что автора интересуют только известные личности. Книге посвящают свою жизнь и многие безвестные собиратели. И даже преданные делу переплетчики, как Александр и Василий Кохановские, получают свою долю признательной любви со стороны автора.
Рассказ начинается обычно с автографа. За автографом встает человек, его писавший, а за ним – время с <его культурными традициями и бытовыми привычками. Судьба отдельной книги вписывается в широкий культурный контекст. Читатель знакомится с создателями автографов и их адресатами. Среди них много своеобразных личностей, энтузиастов, чудаков. Небольшая главка под названием «Тайничок старого профессора» рассказывает о книгах с автографами из библиотеки Ильи Николаевича Бороздина, действительно уникальном собрании. Для Олега Ласунского оно особенно дорого тем, что являет собой «украшение воронежского книжного мира». Все, что, с точки зрения автора, «украшает» воронежский книжный мир, обладает для него особой ценностью. Специальный раздел книги «Отеческие пенаты» посвящен судьбе воронежских «книжных людей» и книг. От Евгения Болховитинова до Андрея Платонова. А самая последняя – и совершенно новая – глава представляет «книголюбческую» автобиографию самого Олега Ласунского – историю о том, как он «дошел до жизни такой», с чьей помощью, с чьим участием стал библиофилом, кто его заразил этой страстью. Знакомства на профессиональной дороге и просто встречи в пути, соратники, болельщики… Все вместе читается с интересом. Пристальность авторского взгляда, нескрываемая влюбленность в людей и книги обеспечивают особый настрой повествования. Его неторопливая обстоятельность сообщает книге некую старомодность. Она подчеркивается и стилем. Обычному глаголу «умер» Ласунский предпочитает выражение «покинул земную юдоль»; вместо «в Петербурге» он скажет «на невских берегах»; а ранние годы жизни героя назовет «благословенной порой молодости»… И свое главное кредо формулирует поэтически: «алые паруса библиофильства никогда не скроются за горизонтом»… Так, пожалуй, сейчас уже никто не говорит. Но, думается, это сознательный авторский прием. Желание словом подчеркнуть поэзию уходящей эпохи, в которую, как сказано у Пастернака, «губами и глаз полыханием впиваешься, как в помутнелый флакон с невыдохшимися духами». Мы живем на сломе эпох. Гумилевские «пожелтевшие листы, шагреневые переплеты» теперь известны, пожалуй, только понаслышке. Электронные издания грозят вытеснить всем хорошо знакомую и всеми любимую книгу. Человечество неотвратимо приближается к концу великой эпохи Гуттенберга. Не хотелось бы! Но что поделаешь? Средневековый монах-переписчик тратил много времени, сил и художественного умения на переписку текстов. Он тоже, скорее всего, негодовал, глядя на первые книги, выходившие из печатного станка. Они менее красивы, чем рукописные, но они доступнее… Времена меняются. Впрочем, не будем о грустном: книга в ее настоящем виде просуществует еще какое-то время – и не такое уж малое. Ныне живущие книгоманы, книголюбы и даже книгоиздатели могут пока не беспокоиться. Современник и даже далекий потомок, паче чаяния тому вдруг попадет в руки «Власть книги», откроют для себя в этом труде Олега Григорьевича Ласунского интереснейший культурный феномен под названием библиофильство.
Алла Ботникова
1 комментарий
Привет