Идея написания данного текста была подсказана двумя близкими между собой по времени событиями: выступлением ректора академии искусств Эдуарда Боякова в ВГУ (очень сожалею, что отсутствовал, ознакомился с материалами по разным источникам) и мастер-классом по аналитике Юрия Курносова, руководителя проекта «Русская аналитическая школа», доктора философии. Каждый из них говорил, в общем, об одной и той же проблеме: недостатке интеллектуального потенциала современного общества. И если первый из упомянутых лекторов больше затрагивал тему самого креативного класса, то второй акцентировал внимание на квалификации, которой оный класс должен обладать, чтобы соответствовать своей миссии, функции и статусу.
Понятие креативного класса Ричард Флорида, американский философ и социолог, ввел в оборот ровно десять лет назад: его знаменитый бестселлер «Креативный класс: люди, которые меняют будущее» был издан в 2003 году и сразу получил оглушительный успех у читающей публики: к настоящему времени книга выдержала четыре переиздания. На русский язык ее перевели в 2005 году.
По логике автора, главным социальным классом современности является класс креативный. Способный придумать то, чего еще не было, или использовать давно всем известную идею в принципиально новом качестве. Если вспомнить, что до Флориды идею классового общества выдвинул Карл Маркс («вся человеческая история – это история борьбы классов») – то нынешний поворот темы, по сути, из той же диалектико-материалистической обоймы. Только у Маркса рабочий класс производил продукт, а у Флориды креативный класс производит идею. То есть нечто, способное мотивировать не удовлетворение материальных потребностей, а личностный рост. Сам Флорида в своем выступлении перед студентами Сибирского федерального университета в феврале 2007 года отметил, что главным признаком принадлежности к креативному классу является способность образного мышления. Иными словами, способность в разнородном видеть обобщающее, а в сиюминутном – перспективное. Именно поэтому к креативному классу он относит столь внешне различных людей, как инженеры, режиссеры, маркетологи, спортивные тренеры и художники.
Важнейшей квалификацией этого класса является способность описать свою идею таким образом, чтобы она стала мотивацией к действию. Причем проблема здесь не в том, насколько сногсшибательна идея – проблема в том, кто в нее поверит и кто будет способен за нее взяться. Востребованность именно этого класса в современном социуме, в общем, очевидна: кризис общественного сознания налицо, метания от традиционной религиозности к безграничной толерантности (сам Флорида тоже не лишен этого недостатка) порождают боязливую политику и хрупкую экономику. Зато по части социальной нестабильности твердо идет по нарастающей.
Однако идея Флориды – своего рода завершающий кирпич в довольно длительном строительстве мирового рынка интеллектуальных услуг, которое началось задолго до его рождения. Американские «Фабрики мысли», японские «общества инакомыслящих инженеров» появились еще после войны: значительный потенциал военного времени легко перешел в бизнес и начал активно развиваться на тренде нарастающей послевоенной экономики. В СССР такие «фабрики» тоже были. Назывались «Шарашки» – именно там разрабатывали и атомную бомбу, и начала ракетостроения. Однако в СССР не было частного бизнеса – поэтому работали эти самые «шарашки» исключительно на сиюминутный государственный интерес. Который определялся исключительно политическим приоритетом – наиболее образно описанным незабвенным Никитой Сергеевичем и оставшийся в истории под названием «догнать-перегнать Америку». Иногда кажется, что эта бредовая идея – за неимением лучших – до сих пор владеет политическими умами уже в нынешнем нашем государстве. Но сейчас не об этом. Российские мозги были от пуза накормлены, по брови всем обеспечены и намертво засекречены. Правда, как только возникла такая возможность – все засекреченные почему-то скопом рванули к бывшему потенциальному противнику, и первым был сын того самого Никиты Сергеевича…
Мысль Эдуарда Боякова о необходимости этого самого класса даже на муниципальном уровне вполне понятна и ее можно лишь приветствовать. Но после «всеобщего одобрения» возникают три главных и гадких русских вопроса: кто способен и готов это делать? Как это может быть сделано? С чего следует начинать здесь и сейчас? Как мне представляется, ответы на эти вопросы были даны на мастер–классе Юрия Курносова.
Аналитический подход к управлению предполагает в качестве своего базового принципа умение оценивать возможные риски и выгоды и, на основании этого, выбирать оптимальные варианты принятия управленческого решения. Кажущаяся простой сентенция на деле весьма непроста в реализации: в России до сих пор «есть мнение» звучит гораздо весомее, чем «блин, оглянитесь вокруг». Экономические потери от такого «управления» колоссальны, моральные потери – вообще несоизмеримы, поскольку общество просто перестает воспринимать власть как принадлежность социума. По поговорке «у них своя свадьба, у нас своя».
Между тем, необходимость повышения управленческой культуры сегодня не просто настоятельная необходимость – это уже аварийный параметр. Именно этой задаче и подчинена идея Русской аналитической школы. Юрий Курносов предложил Воронежу принять на себя функцию ее партнера, а то и лидера – почему нет?
Так вот, возвращаясь к вопросам, возникшим «после Боякова».
Как это сделать? Для начала – подготовить и провести Всероссийский конкурс молодых аналитиков. С грамотно продуманной программой, с интересными тематиками и высокой планкой продукта. На основании этого конкурса учредить в Воронеже Российскую экспертную лигу, которая могла бы взять на себя функцию пропаганды в обществе аналитических и экспертных методик и технологий, подготовку экспертов – аналитиков – не для диплома, для дела! Наконец, она смогла бы научить бизнес, административный ресурс и руководителей некоммерческих организаций работе с экспертами. К моему глубочайшему стыду – в России этого не умеют делать совершенно. Вообще. Абсолютно. Как у Пушкина – сходи к Золотой рыбке, попроси того-сего… только в конце там разбитое корыто.
Кто будет это делать? Здесь вопрос и проще и сложнее одновременно. В современной нам России сложилась довольно обширная группа людей, называющих себя «гражданскими активистами», «экспертами», «консультантами», новым модным словом «блогер» – в общем, людей способных и любящих поговорить. С этого, нужно сказать, начинались самые серьезные проекты мирового уровня – такие, например, как Чикагская экономическая школа или Гринпис. Однако число говорящих здесь не главное. Главное, кто из них сумеет от слов перейти к делу. От обсуждения и критики «антинародного режима» (в данном случае этот оборот просто предмет речи, безотносительно ко взглядам тех или иных людей) к основательной, непростой и (трижды подчеркну!) ответсвтенной по работе организации деятельности. Такие структуры в России тоже уже существуют – в Москве, Томске, Владивостоке. Задача Воронежа – стать партнером этих сообществ, узлом экспертной сети, где все эти экспертные форматы смогут быть задействованы, и на их основе выстроена технология обучения экспертов всех профилей: комментаторов для СМИ, аналитиков для муниципальных образований (там они сегодня важнее всего), социальных проектировщиков – для некоммерческих организаций.
С чего начать? Очевидно, с обучения основам аналитики. С привития аналитической культуры как отличительного качества воронежцев всех уровней – начиная с руководителя студенческого профсоюза и заканчивая начинающим бизнесменом, не знающим, как входить в рынок… Для этой цели вполне подойдет Воронежский центр игровых технологий, который начал свою работу в конце зимы в составе Школы эффективных коммуникаций «Репное».
И в завершение. На встрече исполняющего обязанности мэра Геннадия Чернушкина и Юрия Курносова эти намерения нашли понимание и поддержку. Дело за малым: в аналитики хочу! Пусть меня научат…
Михаил Кутузов
