Главред Котин эмоционально разбирает премьеру в Драмтеатре — спектакль «Метель», поставленный Никитой Раком.
Зачем мы с вами ходим в театр? Кто зачем, а я — обманываться. Вот иду — и каждый раз пытаюсь себя обмануть надеждой, что меня на этот раз не будут пичкать а-ля современной дидактикой, не станут навязывать непременный зловещий катарсис российского бытия (ужас, что скажут апологеты «Золотой Маски»?!) и так далее и в таком духе.
Иду, а сам робко мечтаю о возможности пошевелить мозгами самостоятельно, посмотреть туда, куда я захочу, а не в сторону, обозначенную указкой театрального учителя-реформатора. К сожалению, в последнее время не всякая пьеса и не всякая постановка даёт такую возможность. Иные ведь наседают на вас так активно, что невольно впитаешь идею не только фибрами — она шваброй со стальными прутьями пройдется по вашей душе, наведёт уборку, выметет чисто, но оставит на полированных поверхностях глубокие царапины. Поэтому порой так хочется спрятаться в тёмном пыльном уголке, чтобы не нашли. Чтобы не потащили за ухо на очередной вербатим, где режиссёр заранее уверен: твои соотечественники в подавляющем большинстве — рабская терпеливая биомасса, неспособная стремиться к свободе, тупая и мрачная. Где и персонажи выбраны соответственные — этот мухомор в лукошко пойдёт, а крепенький боровичок выбросим, он не для наших замыслов вырос…
Нет. Мне нужна некоторая свобода отношений с пьесой и её героями, с её организмом. Хочу сам решать, впадать ли мне в неё, как в детство, и нестись с горки на саночках, или, затаившись, озираться на соседей — смешных в своей эйфории.
И вот такую возможность предоставил режиссёр Никита Рак, пригласив на свой спектакль по пьесе Василия Сигарева «Метель» в театр драмы им. Кольцова. Легко ли быть соавтором Пушкина? Легко! Так, вероятно, решил современный драматург Василий Сигарев, написавший пьесу «Метель» по мотивам пушкинской повести. Критиковать за эту лёгкость и озорство драматурга с режиссёром? Полноте. Спектакль получился динамичный, озорной, насыщенный танцами, пантомимой и акробатикой, современными мелодиями и ритмами, весьма далёкими от пушкинской эпохи.
«Почему мы такие несчастные?!» — вопрошают герои пьесы Сигарева. «Ведь мы такие хорошие! Нам полагается всё лучшее…», — а в глазах публики явственно читаются те же самые вопросы, зрители, кажется, даже губами шевелят вслед за героями. Может, поэтому так тепло молодёжная аудитория встречает артистов, очень похожих на них самих, сидящих в зрительном зале,?— словно и нет никакой дистанции меж ними? Кстати, дистанции действительно нет, режиссёр Рак довёл до абсурда эту близость, рассадив зрителей на пуфиках прямо на сцене. Действие происходит прямо вокруг них, актёры пробираются меж пуфиков, иногда спотыкаются о зрительские ноги, чертыхаются, в таких случаях извиняются… Мне эта круговерть чем-то напомнила хорошо известный всем фэйсбук — где каждый имеет право обсуждать в комментах всё что угодно, есть свои записные критики и фрики, каждый со своим мнением вмешивается в любой сюжет, каждый считает себя главным героем — словом, бардак. А любовь это и есть большой бардак, и, когда молодёжь наконец понимает это, начинает бороться всеми доступными средствами не за выдуманную Пушкиным, классной руководительницей и журналом «Вог» барышню, а за вполне конкретную практикантку из соседнего отдела. Которую можно разжалобить, разозлить, обидеть, обрадовать, обмануть и — полюбить.
Любовь — это сложный компот, в нём компонентов не счесть, расчёт и баланс — это для самых примитивных, а кто же ныне хочет выглядеть таковыми? И актёры совместно с режиссёром нас убеждают, что счастье возможно отыскать прямо тут, на трёхметровом сценическом пятачке, если вы только сумеете, перестать снобистски морщить нос, патетически восклицать «какой ужас, это ведь не Пушкин, куда мы попали!» — и разглядеть реальное. То, что может стать вашим. Вашим счастьем. Хотите? Так перестаньте выдумывать себя и играть чёрт знает в кого.
Вы же сами устали от собственной лжи. От выдумывания себя такими, какими вы никогда не станете счастливы.
Впрочем, это мои фантазии. Было много разных зрителей, они тоже смотрели и видели наверняка что-то своё. Вот и получилась та самая искомая свобода для восприятия правд и неправд. Все мы хотим любимых и близких. И если для этого надо венчаться тайно… что ж, больше попов хороших и разных! У нас столько прекрасных одиноких людей мечтают воссоединиться! Артисты — тоже люди, им тоже надо жить, надо любить. И играть в этот любовный бардак самозабвенно — правда, не до такой степени, чтобы отказать себе в удовольствии увидеть аплодирующих зрителей. Благодарящих за вечер, где есть обман, который стоит искать. Обман, который не разочарует. Потому что такой обман — он про людей. Не про политику, которая всем обрыдла. После этого спектакля с особенным удовольствием хочется цитировать всё того же Пушкина: «Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!»
Потому что возникает такое желание.
Кстати, отвечая заочно старшему поколению, которое за «наше всё» без колебаний ляжет на плаху, напомним, что Александр Сергеевич сам велел нашим современникам «шалить с фортуной», поэтому пародийность, ирония были присущи практически всем его произведениям. Неслучайно один из тогдашних критиков сразу после появления «Метели» в печати заявил, что это «фарс, затянутый в корсет простоты, без всякого милосердия». Да, «Метель» при беглом чтении похожа на анекдот о недоразумении вокруг обряда венчания, но если вдуматься — это рассказ о судьбе, о роке, в вихревом потоке которого все мы мелькаем и кружимся, как снежинки.
Образ метели-судьбы есть в спектакле, и тема рока звучит, хоть и окрашенная современными ритмами. Оправданы и звучащие в спектакле повторы, словесные завихрения, метельная путаница в движениях актёров.
И скажите, если вы не можете соединить в уме тему рока в сочетании с рок-музыкой, то кто вам мешает, придя из театра после альянса Сигарева и Рака, перечитать именно пушкинскую «Метель» и поставить виниловый диск с талантливейшей музыкой Свиридова?
фотограф — Валерий Драбов
