Интересно происхождение термина, вынесенного в заголовок. Едва ли не первым применил его Петр Аркадьевич Столыпин в одной из своих служебных записок; так он называл хозяина – хуторянина, озабоченного увеличением производительности собственного земельного ресурса.
Для чего были необходимы и определенные знания – той же агрономии, и определенные навыки – умение обращаться с сельскохозяйственными агрегатами, которые к началу XX века в России появились во множестве. Столыпин четко понимал, что развивать индустрию нельзя за счет отставания сельского хозяйства; но если в промышленности культуру развития задавали образованные инженеры, держащие нос по ветру торговцы и фактор, именуемый «научно-техническим прогрессом», то сельскому хозяйству рассчитывать не на кого, кроме собственных «Матвеев да Егориев». Поэтому «культурный хозяин» становился именно тем социальным субъектом, без которого развитие не предполагалось. Кстати, одним из неизбежных этапов той самой хозяйской культуры Столыпин предполагал стремление «хозяев» к объединению ресурсов и возможностей – причем, просто в силу экономической выгоды, а не как результат государственной политики. В общем он оказался прав: кооперативное движение в России развивалось невиданно высокими темпами, именно это явление обусловило часто цитируемый современными «державниками» факт относительно Европы, которая вся кормилась вологодским маслом. С одной стороны – все правильно, так оно и было, с другой стороны – «держава» это масло всего лишь продавала, но отнюдь не производила, да и коллективизм в крестьянстве не поощрялся: кооперативами вертеть, как сельскими общинами, отнюдь не получалось, а «державе» больше всего хотелось контролировать даже пение петухов на зорьке… Но это к слову.
Другое применение термина известно гораздо больше – хотя лишь людям старшего поколения, изучавшим в школе шолоховскую «Поднятую целину». Там партийный лидер Давыдов называл так Якова Островнова – скрытого врага, который впоследствии был осужден и выслан. Островнов, по его словам, «за землей ходил, как за хворой бабой», читал разные книги по агрономии, экспериментировал со снегозадержанием – в общем, интенсивно развивался как квалифицированный специалист механизированного сельского хозяйства.
Однако исторически судьба и столыпинских, и шолоховких «культурных хозяев» оказалась сходной и весьма плачевной: государство, создававшее «коллективные хозяйства», и первых и вторых (первые, кстати, были предшественниками, а вторые – последователями) из земли выкорчевало и «закрыло вопрос», уничтожив кулачество как класс. После чего «сельскохозяйственный рабочий класс» окончательно добил сельское хозяйство уже к концу семидесятых – не спасла ни целина, ни «подъем Нечерноземья», ни громадные деньги, «накачавшие» советское село. Некому было их осваивать. Не было на земле хозяина – не говоря уже о том, чтобы он был культурным…
Пожинать последствия придется еще долго: «славное» советское прошлое будет икаться не только нынешнему поколению. XXI век будет вынужден с усердием и тщанием разгребать завалы дурацкой политики века XX – какими бы благими целями эта политика не декларировалась.
Однако, помимо чистки постсоветских авгиевых конюшен, нынешнее время предъявляет и другие требования. Бизнес, особенно малый и средний, поминается и в послании Федеральному собранию, и в проблемных текстах экспертов, и на совещаниях у местного руководства – и это вполне оправданно: при выходе из затяжного кризиса наиболее динамичным оказывается как раз малый и средний бизнес. При этом всячески транслируются благие намерения всех властей снизу доверху в том плане, чтобы этот бизнес сложился и процветал. Однако декларации, как правило, декларациями и остаются. С бизнесом все сложнее: все большее число бизнесменов, особенно в глубинке, предпочитают ликвидировать свое дело и не торопятся начать новое – по крайней мере, легально. И причиной тому отнюдь не только внешние обстоятельства, именуемые кризисными. Все куда как сложнее. Предпринимательская культура не соответствует масштабам решаемых сегодняшним бизнесом задач – и это знаменует собой гораздо более сложный процесс: кризис культурной идентичности и предпринимательской квалификации.
Российское предпринимательство, в отличие от западного, все еще не нашло своего достойного исследователя. Работы Н. Гинса или Л. Кулишера (к слову сказать, очень основательные и легко читаемые) известны лишь узкому кругу специалистов. Российские предприниматели первой и второй волны (первая – постсоветская, вторая – пост-перво-кризисная, «дети 98 года») теоретическую подготовку не жалуют. Им некогда: им нужно «деньги зарабатывать». Чего там думать – работать надо! На память приходит замечательная реприза Аркадия Райкина, которую мгновенно закрыли бдительные «товарищи»: он рассказывал о том, как они с братом стали ударниками. Он сам выступал как экскаваторщик – выкопал с перевыполнением плана десять ям под фундамент. Получил прогрессивку и звание ударника. Его брат-бульдозерист закопал с перевыполнением плана восемь ям… потому что для стройки только две ямы и было нужно… Получил прогрессивку и звание ударника. Глядя на наших предпринимателей – возникает впечатление стойкого дежа вю: десять ям выкопали – потом восемь закапывают. Но никто не упрекнет их в безделье – трудятся в поте лица! Деньги зарабатывают! Нет чтобы в проект заранее заглянуть… Зато после – всех обвинят в своих неудачах. В первую очередь – государство. Неважно, кого именно – важно, кого конкретно.
С одной стороны, все можно оправдать молодостью нашего бизнеса. Но это работает до поры до времени: за двадцать лет пора бы научиться осваивать собственный опыт, ежели не хватает ума пользоваться чужим. С другой стороны – нет смысла все валить на государство: если быть предельно откровенным и слегка циничным – бизнес государству нужен в первую очередь как налогоплательщик, а бизнесмены – как электорат. Все вместе должно определять нужное качество социальной стабильности. И, честно говоря, государство худо-бедно свою функцию в этом выполняет.
Однако культурный хозяин XXI века – это не тот, кто умеет зарабатывать деньги. Да, это важный навык, на стадии становления бизнеса (или выживания, кому как проще понять) – но совершенно недостаточный для развития. Бизнес-культура нового времени неизменно меняет приоритеты: приоритет накопления, типичный для начальной стадии любого дела (ресурс выживания), непременно меняется на приоритет вложения (если я не знаю, куда будут вложены заработанные деньги, нет смысла их зарабатывать). Иными словами, если бизнес не становится инструментом развития территории, социума и общественного сознания, – он обречен быть похороненным, и неважно, каким конкретно «гробовщиком»: крупными сетями, злобными конкурентами или собственными покупателями, у которых покупательная способность попросту исчерпана. Привычка «держаться на плаву» уже недостаточна – нужно активно выгребать, причем зачастую – против течения. Да и статус бизнеса резко меняется: из обычного формата «приказано выжить» он обязан стать перспективным наследуемым и ликвидным на рынке бизнесом. Вечно выживающий бизнес не привлекает ни наследников, ни инвесторов – это давно очевидно.
Молодое поколение бизнесменов (родившихся и выросших уже в России, а не в СССР) чувствует этот запрос – прежде всего в том, что они ищут пространство собственного обучения. Причем в последнее время становится заметной одна очень показательная тенденция: зарубежные бизнес–школы существенно теряют в своем авторитете. А вот проблемное пространство собственно России становится привлекательным. Поскольку именно в том проблемном пространстве есть смысл искать возможность реальной проектной капитализации. Именно в соотнесении значительного масштаба перспективы с необходимыми бизнес-технологиями эти молодые люди и видят свое предназначение. Умение работать с экспертами, умение не бояться теории – поскольку хорошей теории много не бывает, умение задаваться долговременными задачами и амбициозными целями – все это и составляет особое качество новой бизнес-культуры. Она лишь формируется – но динамика этого процесса весьма убедительна. И если старшее поколение бизнесменов к этой культуре не примкнет, то их миссия на этом вынужденно завершится. Первопроходцы важны лишь на первом этапе – освоение требует иных качеств. Культуры новых практик. Которым – по закономерной, но все же иронии судьбы – научиться можно только у самих себя. И для своей страны.
Михаил Кутузов
Иллюстрация Михаил Супруненко
