«Если люди из правительства посмотрят этот фильм и сделают выводы, будет хорошо». Документальный фильм польского режиссёра Ханны Полак «Человек живёт для лучшего» ещё зимой 2014 года получил гран-при фестиваля «Артдокфест». В рамках «Зеркала» — лишь малый приз.
«Человек живёт для лучшего» — история бездомных девочки Юли и её матери, которые выживают на крупнейшей московской свалке. Ханна Полак 14 лет снимала путь Юли к нормальной жизни («нормальной» тут называют любую жизнь вне свалки), но героями фильма часто стремятся стать и многие другие обитатели свалки — каждый со своей историей, сломанной судьбой и желанием быть услышанным. Режиссёру удалось создать неожиданно масштабную картину, на которой изображены люди, выключенные из хода истории. В России действительно, согласно фильму, неудержимо свершается история: президент ежегодно сообщает, что страна движется к лучшему; разговоры о войне в Чечне в самом начале сменяются сообщениями из Донецка в конце; над столицей по праздникам долго гремят салюты — всё это попало в фильм. А где-то рядом выброшенные из истории люди замерзают зимой насмерть, не успев построить шалаш из хлама.
Ханна-автор постоянно присутствует в фильме в буквальном смысле. К ней обращаются обитатели свалки, просят помочь и благодарят за помощь. Полак сама устанавливает границы авторского присутствия в фильме. И если поначалу это она обращается к своим героям, то в конце Юля сама задаёт ей вопросы.
После сеанса зрители, получив возможность пообщаться с режиссёром, принялись говорить не про фильм, а лишь по поводу фильма. Кто-то с негодованием повторял, что подход Ханны ошибочен, другой доказывал, что герои сами виноваты, третий пространно объяснял истоки и суть проблемы бездомных. Фильм же словно ушёл на второй план, но было видно — зрителя задело.
Россия для Ханны Полак — особая страна. Она училась во ВГИКе, а её учителем был великий оператор Вадим Юсов, снявший четыре фильма Тарковского. Ханна говорит и понимает по-русски, хоть и не идеально. Поэтому во время чрезмерно бурного обсуждения была видна её растерянность. Рассказывая про свой фильм, она создаёт впечатление открытого и искреннего человека, использует простые и прямые понятия: любовь, помощь, сострадание, благодарность, ужас. После сеанса она даже просила объяснить, что же происходило на обсуждении, во время которого она многого не поняла. Так и начался наш разговор.
ВК: Вы давно занимаетесь благотворительностью и проблемой беспризорных детей. Что побудило снять об этом фильм?
Ханна Полак: Много лет назад я училась в актёрском училище и не думала тогда, что приду в кино. Когда выступала на сцене, я всегда находилась по другую сторону от людей. Я и тогда занималась благотворительностью: мы пытались забрать людей с улицы, какими-либо способами поместить детей в детские дома, привозили еду и лекарства, возили в больницы. В 1999-м, кажется, я встретила беспризорных детей на улице в Москве и подумала: надо показать миру, как эти люди страдают. Кино — это ещё один способ помочь им, если мир увидит это.
ВК: Тут возникает опасное противоречие. Вы приходите на свалку словно из другого мира, способная помочь. Но всем вы помочь не сможете. Кто-то из них, возможно, обманется или разочаруется.
Х.П.: Я никого не обманывала. Я привозила помощь, которая им требовалась. Очень часто некоторые просили просто забрать их в больницу. Кому получится помочь, тем помогу. Но они не надеются, что я изменю их жизнь к лучшему, я им этого не обещала. Они же понимают, что и мои и их возможности ограничены. Эти люди очень скучают по внешнему миру, который где-то там. Когда кто-то приходит из этого мира к ним, они чувствуют, что их жизнь ценят, что они кому-то нужны, кто-то их любит. Я просто полюбила этих людей, а они полюбили меня. Они ждали меня, а я ждала встречи с ними. В основном дело не в материальной помощи, а именно в человеческих отношениях. Теперь я могу показать миру фильмом своё отношение к этим людям.
ВК: Они верят в бога?
Х.П.: Разговоров было очень много: и про смысл жизни, и про духовность, и про другие сакральные моменты. У них есть надежда, мечты и какая-то человечность, которая не кончается, несмотря на условия и обстоятельства, и часто она даже проявляется больше, чем у нас. Всё это можно увидеть в фильме и понять, что людям, живущим на свалке, это свойственно. Таня, мама Юли, рассказывала, что в молодости она была беременна, многие уговаривали сделать аборт. Когда история с квартирой благополучно разрешилась, я слышала, Таня говорила: «Слава богу, что я этого не сделала и родила дочь, которая вытащила себя и меня из этого ужаса, помогла мне». Тогда она начала часто говорить про судьбу, про Господа.
ВК: Вы провели с этими людьми на свалке много времени. Уверен, это сильное психологическое потрясение. Какой вывод вы сделали, когда вернулись?
Х.П.: Все выводы, которые я сделала, на экране. И поэтому хотела показать этот фильм, чтобы выводы делали и другие люди, у которых есть сердце и которые могут что-то изменить в своей жизни или в жизни других людей. Выводы сформировались и проявились за последние 15 лет, когда я старалась помогать беспризорным детям, пыталась говорить с людьми об этой проблеме, ездила на разные фестивали и встречи не только в России, но и по всему миру, где есть проблема беспризорных детей: Мексика, Южная Африка, Индия, Зимбабве, Штаты. Во многих странах есть те, кто живёт на вокзалах, на свалках. Это общемировая и универсальная проблема, и о ней нужно говорить, нужно менять законы.
ВК: В фильме есть момент, когда мама Юли упоминает Путина и говорит, что ему надо бы приехать на свалку. По-вашему, ему нужно увидеть этот фильм?
Х.П.: Важно, чтобы это посмотрели люди из правительства, они способны изменить ситуацию на уровне законов: открыть специальные учреждения, создать социальные программы и проекты. Всё это может помочь. Это не критика власти, это истина. Фильм не политический, а общечеловеческий. Если люди из правительства посмотрят и сделают свои выводы, примут меры, это будет хорошо. Но мой фильм не только для власти, он и для тех, кто в своей личной жизни тоже может что-то сделать.
ВК: Вас как автора в фильме очень много. Когда Юля решила оставить своего первого ребенка в роддоме, вы вмешивались?
Х.П.: Я отговаривала её, но в тот момент мне нечего было ей предложить, чтобы помочь. Когда это происходило, меня там не было, мне пришлось уехать. Вернувшись, я увидела, что она просто совсем испуганный ребёнок, который не справляется с ситуацией. Я даже пыталась найти хоть какие-то деньги для неё, но этого было недостаточно, чтобы содержать ребенка в течение какого-то времени. Поэтому мне пришлось понять её и принять её решение.
ВК: Эта версия ведь отличается от той, что вы показывали ранее?
Х.П.: До этого показа мы ещё продолжали работать над монтажом. На первых показах, когда фильм был не закончен, я поняла, где я хочу сделать изменения. Открытая ситуация сложилась с самого начала. Мой продюсер понимал, что это очень трудный фильм. Мы за 14 лет сняли много материала, из которого пришлось долго выбирать, и трудно было всё это превратить в полтора часа. Подобные фильмы самые сложные для монтажёров. Я бы ещё изменила его, но понимаю, что нужно уже завершать эту тему.
ВК: Вы учились во ВГИКе в мастерской Вадима Юсова. Какие из его уроков нашли свое отражение в вашей работе?
Х.П.: Да, я имела честь учиться у Вадима Ивановича. Это был великий художник и прекрасный человек. Работа с ним — это такой магический момент в жизни, прикосновение мастера. У меня была возможность много общаться с ним, когда он приезжал в Польшу, я была его переводчиком. Мы с ним много смотрели кино и обсуждали. Из этого общения родилось какое-то понимание того, что я хочу показать. Я усвоила: операторское мастерство только служит для передачи и раскрытия художественного замысла фильма. Не случайно Вадим Иванович работал с Андреем Тарковским, в фильмах которого есть определенная духовность, её нужно уметь выразить операторскими приемами, которым он обучал меня 5 лет. Вадим Иванович дал мне понимание кино, но всё-таки в институте мы больше учились на опыте игровых художественных фильмов. А в документальном кино не всегда удаётся применить эти умения, потому что часто нужно быстро сориентироваться и быстро снимать.
ВК: Люди вне общества — это ваша тема, вы в ней ориентируетесь. Планируете и дальше снимать об этом?
Х.П.: Не думаю. Я сняла уже несколько фильмов о бездомных людях. Сейчас мне интересно, смогу ли я реализовать себя в игровом кино, если будет хороший сценарий. Мне было бы интересно попробовать освоить другие темы, другой жанр.
автор — Илья Клюев
