88-ой симфонический сезон завершился под звон рахманиновских «Колоколов». Профессор Ольга Николаенко, соединившая к этому времени артистический порыв с многочисленными административными заботами директора филармонии, нашла и силы, и время в ансамбле с симфоническим оркестром под управлением постоянно растущего Игоря Вербицкого отрепетировать могучую хоровую фреску Рахманинова. Произведение это словно предвосхитило боль и тревоги грозового времени Первой мировой войны и последовавших за ней циклопических сдвигов. Исполнение, в котором приняли участие хор Академии искусств, Камерный хор белгородской филармонии и солисты оперы, получилось трепетно впечатляющим, осмысленным и вдохновенным.
Уместен был в этой программе Второй фортепьянный концерт Сергея Прокофьева, с блеском и юношеским задором исполненный Яковом Кацнельсоном, увлекшим публику свежестью чувств и искрометной виртуозностью.
Заключительный аккорд сезона, уверенно прозвучавший под руководством Владимира Вербицкого, программно оказался до боли знакомым: Пятая Бетховена и скрипичный концерт Иоганнеса Брамса. Солировала замечательная Кеко Такедзава. Она росла и училась в Японии, а затем, благодаря таланту, трудолюбию, обаянию и женственности, покорила весь музыкальный мир. Воронеж, принявший японскую солистку, что называется, «на ура», не стал исключением.
Что до Пятой Бетховена, то наш замечательный коллектив исполняет ее с особым подъемом. Дело в том, что несколько лет назад воронежские артисты, стоя исполнили бетховенский шедевр в одном из бараков Освенцима (на улице, где были расставлены стулья и шел проливной дождь). Думаю, это воспоминание всегда согревает их, заставляя относиться к героической партитуре по-особенному. Словом, и репертуарно, и по составу исполнителей, и по самоотдаче и острому чувству ответственности сезон получился неординарным, а, стало быть, вполне удавшимся.
Продолжился он двумя выступлениями симфонического оркестра в рамках Платоновского фестиваля, музыкальная программа которого оказалась разнообразно-интересной, а временами попросту захватывающей. Начал ее Михаил Плетнев. Последние годы его как солирующего артиста мы не слышали вовсе. Заботы художественного руководителя Российского национального оркестра, принимавшего участие в предыдущем фестивале, полностью, надо полагать, поглотили выдающегося музыканта. А межу тем пример Сергея Васильевича Рахманинова, более чем успешно сочетавшего сочинение музыки с активной дирижерской и пианистической деятельностью, навсегда остался вдохновляющим и необычайно притягательным. Другое дело, что подобное «совмещение профессий» мало кому дано.
Михаилу Плетневу достижения классика (по крайней мере, в двух номинациях), несомненно, по плечу. Примерно три десятилетия тому назад, будучи молодым концертирующим пианистом, Михаил Васильевич давал клавирабенд в нашем филармоническом зале. Помнится, тогда публику поразила глубина его трактовок фортепьянных опусов Петра Ильича Чайковского и удивительное богатство динамических градаций в прелюдиях Александра Николаевича Скрябина. Нынешнее выступление поразило в еще большей степени. Проникающий в душу многомерный, словно человеческий голос, звук (пианист привез собственный рояль японской фирмы Kavai), глубинное ощущение бетховеновского космоса в 10-ой и 17-ой сонатах, светлая грусть Скрябина и раненая душа Шопена… Поразительная серьезность на грани священнодейства сделала игру Плетнева созвучной озарениям Андрея Платонова и подарила публике эстетическое переживание завораживающей глубины и магнетической силы.
Необычайно интересно было после Плетнева услышать игру двадцатитрехлетнего Даниила Трифонова, который так же, как и Михаил Васильевич, спустя десятилетия одержал безоговорочную победу на Московском конкурсе Чайковского. При всем различии манер, темпераментов, трактовок оба воплотили в своем музицировании могучие достижения отечественной пианистической школы прошлого, настоящего и будущего…
Слушая Трифонова, поражаешься абсолютной слиянности исполнителя с инструментом и с той музыкой, которая в этот момент звучит. Удивительно, как меняется облик, положение корпуса молодого человека – в зависимости от характера произведения, которое мы сейчас слышим. Кажется, что эта гармония, эта мелодия живет внутри его и только-то и ждет момента, чтобы явить себя публике, поразив чистотой, свежестью и мощью дыхания.
Разнообразие репертуара – Стравинский, Дебюсси, Равель, Шуман, Шопен – листовский темперамент и негасимый пламень самоотдачи согрели и восхитили публику, долго-долго не отпускавшую молодого артиста.
Между двумя фортепьянными вечерами мы услышали редкую гостью нашей концертной эстрады – гитару, удивительную собеседницу, способную передать тончайшие движения души, создать атмосферу, выразить оттенки тысячи настроений. Помните знаменитые пушкинские строчки:
Я здесь, Инезилья,
Я здесь под окном.
Объята Севилья
И мраком и сном.
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шпагой
Я здесь под окном.
Так вот он, Хосе Мария Гальярдо дель Рей, друг великого Ростроповича и еще доброй полусотни замечательных музыкантов с мировой известностью, приехал из Севильи в Воронеж, чтобы вместе с молодежным оркестром Юрия Андросова порадовать нас пронзительной музыкой слепого МАЭСТРО Хоакина Родригеса и собственными чудесными сочинениями, в которых «испанская грусть», нежность, испепеляющая страсть и мужественная непреклонность были явлены с особой грациозностью и утонченной музыкальностью.
…Кроме фортепьяно и гитары, в концертах фестиваля (и это одно из его замечательных свойств) достойно были представлены и другие инструментальные жанры. К сожалению, объявленный фестивальной афишей виолончелист Марио Брунелло уведомил о своей невозможности прибыть в Воронеж буквально за неделю до выступления. Ситуация складывалась критическая. Билеты проданы, оркестр отрепетировал аккомпанемент… Что дальше?! К счастью, не отказался приехать и выступить замечательный московский солист Александр Князев. Менять, к радости устроителей, ничего не пришлось. С оркестром, которым дирижировал Владимир Вербицкий, Князев на божественном инструменте первой трети XVIII века взволнованно и отточенно исполнил виолончельные концерты Николая Мясковского и Роберта Шумана. С особым чувством зал слушал двухчастную поэму Николая Яковлевича Мясковского, выдающегося русского композитора, автора 27 симфоний и других инструментальных композиций. Сегодня, увы, это богатство практически не востребовано. Между тем, произведение, звучавшее на фестивале (1944), написано с глубокой душевной болью, щемящим чувством скорби, мудрым постижением сурового времени.
В этом же концерте прозвучала оркестровая сюита из прекрасной музыки Дмитрия Шостаковича к кинофильму Григория Козинцева «Гамлет». Отдадим должное публике. Замена солиста вовсе не смутила аудиторию. Она адекватно и благодарно оценила усилия артистов и организаторов фестиваля.
…Продолжая разговор о солистах, расскажем читателю об участии в фестивале одного из современных грандов игры на скрипке Вадима Репина. Это был не сольный концерт, который мог бы по воздействию на слушателей сравниться с (а может быть, и превзойти?!) «эффектом» Плетнева-Трифонова, а выступление в камерном ансамбле – с талантливой, вдумчивой пианисткой Марией Меерович и супервиртуозом Сергеем Накаряковым, которого иначе как «Паганини трубы» и не называют. На сей раз он играл на флюгельгорне, «крылатой» разновидности своего коронного инструмента. Союз прекрасных солистов не всегда бывает убедительным. Порой неожиданно срабатывают лидерские стереотипы, и целостность звуковой палитры рушится. Здесь музицирование было едва ли не идеальным. В сонате Клода Дебюсси для скрипки и фортепьяно, в задушевных песнях Франсиса Пуленка, где солировал Сергей Накаряков, и, наконец, в изумительном трио Брамса каждый из артистов был предельно чуток, внимателен, и это вкупе с изысканным мастерством обеспечило отменный художественный результат, высоко оцененный залом.
…Платоновский праздник музыки многим из тех, кто посещал его концерты, интересен и тем, что дает возможность познакомиться с творчеством соотечественников, живущих и снискавших славу за рубежом. Два года назад мы услышали блистательного скрипача Сергея Крылова, обитающего постоянно в Италии и активно концертирующего по городам и весям планеты. На сей раз к нам пожаловала Алина Ибрагимова. В свое время (девочке в ту пору исполнилось 10 лет) ее отец получил приглашение занять пост концертмейстера контрабасов в Лондонском оперном театре «Ковент Гарден». Отрочество и юность Алины прошли на Британских островах. Теперь она одна из самых востребованных молодых скрипачек, выступающая с прославленными оркестрами и дирижерами. С нашим коллективом под управлением Владимира Вербицкого она исполнила знаменитый скрипичный концерт Яна Сибелиуса. Лиризм и артистическое обаяние Алины невероятны. Сосредоточено-суровая по сути музыка финского патриарха прозвучала у нее тепло, нежно, задушевно. На бис Ибрагимова с необыкновенным темпераментом сыграла труднейшую сонату Эжена Изаи, чем окончательно покорила взволнованный зал.
Концерт с участием Алины Ибрагимовой надолго запомнится и еще одним неординарным событием. Во втором отделении оркестр, уже под управлением Игоря Вербицкого, интерпретировал программу «Три лика нововенской школы». Речь идет о головокружительных и потому редко исполняемых произведениях композиторов начала XX века – Арнольда Шенберга, Антона Веберна и Альбана Берга. Это музыка экспрессионизма – своеобразного художественного течения (театр, живопись, графика), отразившего тревоги и сомнения, тяжелые, порой катастрофические предощущения человека переломного времени. Ладовые, темпоритмические, тембровые особенности этих партитур невероятно сложны и прихотливы как для исполнения, так и для восприятия. Тем значимей несомненный успех, которого добились дирижер и коллектив, с блеском завершившие музыкальную программу Четвертого Платоновского фестиваля искусств.
Таким образом, все, что мы услышали, было отмечено печатью незаурядности, подлинного всеобъемлющего вдохновения. И это, пожалуй, главный итог фестивальных концертов.
***
Очередной сезон канул в лету. Занавес до осени плотно опущен, сцена опустела, кулисы погрузились во мрак… И лишь из оркестровой ямы оперного театра доносится эхо только что состоявшейся премьеры. Публике, которой собралось в жаркие июльские вечера совсем немало, дважды показали представление в стиле ретро. Звучали песни Исаака Дунаевского, исполнялись арии, дуэты и сцены из его замечательных оперетт, оркестр (дирижер-постановщик Юрий Анисичкин) чутко аккомпанировал и вдохновенно интерпретировал фрагменты киномузыки композитора. Все это было довольно динамично срежиссировано (постановщик Александр Зыков) и представлено в неброских, но с большим тактом выполненных декорациях (художник Валерий Кочиашвилли). Хор (Владимир Кушников) и пел, и выглядел замечательно, а солисты, едва ли не вся оперная труппа, вокализировали с огромным удовольствием, немалым сценическим мастерством и при этом великолепно двигались, охотно участвуя в прекрасно поставленных танцевальных композициях (балетмейстер Денис Постоев, наш одаренный гость из Волгограда). Словом, праздник подлинной классики советской эпохи удался вполне. В мелодиях, гармониях и ритмах давно прошедшего времени, в том, с какой внутренней наполненностью, задором и душевным трепетом исполняли эту прелестную музыку люди совершенно другой эпохи, угадывалось ее вневременное предназначение быть выразителем самых добрых, светлых и нежных чувств. По моему мнению, это ставит Дунаевского в один ряд с классиками первой половины XX века. Ему удалось выразить душевный порыв человека тяжелейшего, исполненного чудовищными испытаниями времени, его силу, оптимизм, светлую веру и надежду на то, что добро в конце концов восторжествует. Театр сделал правильный выбор, зарядив публику энергией и заразительно веселым настроением.
…Не за горами новый сезон. Отличное ревю со странноватым названием «Маэстро Дунаевский», уверен, будет делать сборы, а мы – ждать постановок (опер, балетов, оперетт), соответствующих гордому и обязывающему названию театра.
Бронислав Табачников
фото Виталий Белоусов, Евгений Срибный, Татьяна Подъяблонская, Игорь Филонов
