У русских людей есть традиция: съездить в Европу и попытаться затем устроить в собственных краях подсмотренную милую жизнь. Разумно предположить, что полтора месяца, проведенные в Лейпцигской арт-резиденции (LIA), схожим образом повлияли и на Николая Алексеева, воронежского художника и куратора.
Действительно, после сознательной, разнообразной и чрезвычайно увлекательной социальной жизни восточногерманского города воронежское общество выглядит добровольной тюрьмой народов, сообществ и индивидуумов. Разделенное физическими и ментальными стенами, тонированными стеклами автотранспорта, социальным и экономическим неравенством, традиционной в постсоветской России войной всех против всех.
Это – первый источник мотивации для проекта «Экспедиция в отдельно взятое нестабильное пространство». Алексеев осуществил его в Воронежском центре современного искусства с 21 ноября по 1 декабря.
Вторая причина – сама роль культурных институций (к которым и относится ВЦСИ) в современном обществе. Они уже давно считают себя не только местом приобщения населения к эстетическому опыту, но и точкой кристаллизации самосознания сообществ, осмысления социального процесса. Сами художники нередко выступают как катализаторы возникновения и развития сообщества. За примером можно далеко не ходить – в том же Лейпциге осенью проходила выставка художницы Катерины Седа. Из чешской деревни она привезла подростков, которые в выставочном пространстве нарисовали ментальную карту своего поселения, снабдили его вязаными картами местности. Эта выставка не была самоцелью, это был скорее отчет о проделанной многолетней работе, в ходе которой идеи художницы позволили местным жителям заново осмыслить свое социальное пространство, свои общности и противоречия.
Смоделировать две эти ситуации и взялся Николай: самоорганизация социальной жизни сообщества и культурное пространство как место кристаллизации этого процесса. Абсолютно экспериментальная, с непредсказуемым итогом, «Экспедиция» должна была в лабораторных условиях ВЦСИ стать тестом на жизнеспособность в Воронеже описанной сферы жизни.
Как проходил проект? Все желающие могли подать заявку на свободное (бесплатное, немодерируемое) проведение в пространстве ВЦСИ своего мероприятия, события. Как куратор Николай выбрал самые интересные предложения (отсеяв однозначно коммерческие или одиозные) и, составив календарь, исправно открывал каждый день двери центра для самых разных людей и инициатив.
Что было? Две микровыставки молодых воронежских художников-энтузиастов. Свободный обмен фотографиями «Сушка». Free Market – бесплатный рынок самых разных вещей. Встреча клуба любителей порисовать «Карандашик». Кинолекция. Мастер-класс. Концерт. Экспериментальный показ дизайнера Кати Дарки. И так далее.
В одних стенах собрались весьма разные и весьма неоднородные люди со своими идеями. По словам многих организаторов, в Воронеже просто нет общественных, открытых пространств, где можно комфортно (в социальном, инфраструктурном, организационном смысле) проводить свои мероприятия.
В том же Лейпциге роль таковых пространств выполняют в основном обычные парки, скверы и улицы. Они живут крайне насыщенной жизнью без отеческого контроля проверяющих органов. Затем – специально организованные в кварталах «Семейные центры» – домики, в которых можно проводить свои мероприятия – от дня рожденья до кружка кактусоводов. А еще – всякая «сомнительная» недвижимость: нефункционирующие индустриальные пространства, пустующие здания. Эти пространства глубоко вплетены в ткань всего города.
Что может предложить Воронеж? Парк «Алые паруса»: в теплое время года в нем действительно проходит много мероприятий от самых разных инициативных групп, навстречу которым идет дирекция. Хороший пример! Другой парк – у ТЦ «Арена», где тоже самодеятельного много чего случается. Но этот пример – неудачный. Показательно, что парк уже уверенно вошел в обиход под названием именно торгового центра. Какие под боком этой инфернальной махины могут быть добрые дела – тот же Free Market, к примеру, апеллирующий к экономике дара? Нет, этот парк уже оккупирован злом.
Еще Дом молодежи. Тоже открытый для предложений и принимающий их без лишней волокиты. Но далеко не для всех подходящий в силу, своей, как ни крути, одиозности: правительственное учреждение под руководством соответствующего департамента. Избыток патерналистской благости – это не для подлинной самоорганизации.
Ну а просто так взять и организовать что-то на улице? Гостья Воронежа, художница из Базеля, как-то присела у памятника Ленина перекусить. За что была отчитана полицейским. Правда, причину недопустимости такого поведения он назвать не смог – просто «нельзя». Это молчаливое «нельзя» не допускает никакой самодеятельной жизни на улице российского города. Они предназначены для парковки машин, для так называемых «входных групп» мелких лавочников, но никак не для горожан. Показателен случай другого мероприятия (не имеющего отношения к «Экспедиции»), «Ресторанного дня», который в ноябре был вынужден покинуть насиженное место около упомянутого выше ТЦ по причине анонимных жалоб «куда надо», что молодежь преступным беспределом занимается (кексы раздает и кофе пьет).
Про третий вариант – дешевую и просторную недвижимость, подходящую для творческого перепрофилирования, и говорить нечего. В Воронеже, как и в России, нет дешевой недвижимости. Это серьезная проблема для развития культуры и общества в целом, на самом деле.
Что в итоге? В качестве искомых пространств в Воронеже выступают отдельные и очень ограниченные по своим возможностям площадки. Улицы и парки мертвы, пустующих кварталов и заводов нет, точка.
Второй вывод, который можно сделать из «Экспедиции»: сам принцип самостоятельной организации своей социальной жизни не близок воронежцам. Характерно, что 4 мероприятия из 9 – это, по сути, воронежские «франшизы» общероссийских мероприятий. Ребятам не приходило в голову сделать что-то подобное, пока они не узнали о каком-то уже действующем примере. То есть сама идея произвести новую социальную ситуацию неочевидна, не выглядит как само собой разумеющееся. Скорее, как исключение, граничащее с личным подвигом.
Причины такого положения дел упираются в уже ставшее банальностью отсутствие городской культуры у наших горожан. Советская урбанизация создала из ничего мегаполисы, население которых никогда не разделяло ценности жизни городской общины – самоорганизацию, социальную осознанность и ответственность, ценность горизонтальной коммуникации. Жизнь советских городов была опосредована крупными предприятиями и партией. Жизнь постсоветских городов не опосредована вообще ничем – это просто разрозненный набор замкнувшихся в себе социальных группировок. Такая атмосфера – вкупе с общим взаимным недружелюбием – не способствует желанию создать и развивать собственную социальную инициативу.
Такое разобщенное поведение проявилось ярко, в том числе и в «Экспедиции» – организаторы и участники мероприятий, большей частью многолюдных, посещали только «свои» мероприятия и не интересовались остальной программой проекта, хотя вся она была примерно в одном русле и примерно для одной аудитории. Горизонтальные связи разорваны, и нет такой модели поведения в нашем обществе, которая бы могла их выстраивать и поддерживать.
Это, впрочем, не новость. Социальный коллапс тяжело осознается всей страной, и пенсионерами, помнящими советское, хоть как-то целостное общество, и молодежью, подсмотревшей пример горизонтально выстраивающегося через «коммуникативный разум» общества в Европе.
В качестве спасительных мер предлагаются чисто модернистские, гегельянские по духу проекты всеобщего единения вокруг метафизических основ – будь то православное возрождение или фронт вокруг национального лидера. В этом духе, к примеру, вызванный рядом природных катастроф всплеск волонтерского движения тут же особорили тотальной бюрократической процедурой.
Каков же итог экспериментальной «Экспедиции»?
Нет ни традиции, ни пространства для повседневной деятельной городской жизни. С другой стороны, есть энтузиасты, которые последовательно реализуют свои начинания и вызывают симпатию благодаря своей серьезности и локально ориентированному мышлению. Вокруг них постепенно складываются живые социальные микрогруппы.
На фоне сауроновских мечтаний элит о всеединстве, на фоне повсеместной взаимной агрессии и разобщенности горожан, попытки создать самостоятельные, активные и осознанные группы людей выглядят как мелкая возня хоббитов перед лицом глобальной катастрофы. Хочется, конечно, пожелать им удачи и закончить на оптимистичной ноте. Но среди потоков лавы хоббиты выживают и празднуют триумф только в книжках.
Илья Долгов
иллюстрация Мария Демченко
