Воронеж последние годы никак не может спать спокойно – энтузиасты продолжают выдвигать предложения, призванные улучшить качество жизни в нашем городе. Недавно в областном департаменте архитектуры и градостроительной политики прошло совещание, на котором обсуждалось строительство в Воронеже современного планетария, а вместе с ним – молодежного центра.
Что же такое планетарий в наши дни? Изначально подобные заведения предназначались для научно-просветительской деятельности. Они снабжались специальными оптическими приспособлениями (устройство «планетарий», или «машина звездного неба»), позволяющими на куполе воспроизвести с высокой точностью астрономическую картину. Точности этой хватало не только для образовательных целей, но и для исследовательских. Сейчас эту машину дополняет – и зачастую вытесняет полностью – система цифровой полнокупольной видеопроекции. Такие планетарии, по сути, превращаются в сложноустроенный многофункциональный цифровой театр с эффектом погружения (full dome или omnimax theater). Программа такого заведения может выходить далеко за пределы астрономии, фильмы, презентации фактически могут быть на любую тему. Подобных театров в мире уже тысячи, многие студии специализируются на выпуске соответствующего контента – от отдельных футажей до полноценных фильмов. То есть, это развивающаяся и набирающая популярность новая индустрия.
В нашей стране такие планетарии тоже появляются – Московский (после реконструкции), Ярославский, Новосибирский – далеко не полный список. Естественно, в таком учреждении речь идет не только об одном «звездном» зале – к нему прилагаются музей, кафе, книжный магазин и прочие уже стандартные мелочи, делающие посещение культурных или образовательных институций не просто полезным, но и приятным времяпрепровождением. Выставки, презентации и даже музыкальные шоу – все это проводится в планетариях, причем в уникальном формате.
Идея проекта состоит, естественно, не в том, чтобы построить планетарий ради планетария. Здесь важен социальный контекст. Не секрет, что если сравнивать интерес молодежи, да и общества в целом к науке, техническому прогрессу ныне и в советское время – разница будет колоссальной. Культ «науки и техники» ныне попросту мертв, и его возрождение – дело сложное и кропотливое.
Как раз здесь планетарий и может пригодиться. Зрелищный, яркий, современный, он вполне может конкурировать за внимание аудитории с кинотеатрами и развлекательными центрами. Работая в формате edutainment (занимательного, развлекательного образования) планетарий может нести свою просветительскую миссию в дружелюбном, открытом стиле.
Планетарий может быть «якорем», знаковым проектом научно-технического просвещения, служить локомотивом привлечения внимания молодежи. Но, очевидно, что если есть локомотив – должно быть и все то, что к нему прицеплено. Совершенно логична идея создать вокруг планетария целый центр научно-технического творчества. Кружки и мастерские, с тематиками от астрономии до робототехники.
Пространство предложений
Против всего этого замысла сложно найти хоть один довод «против», даже дискуссионные моменты не прощупываются. Но они появляются, когда речь заходит о конкретных путях реализации проекта.
Например, молодежью у нас управляет соответствующий департамент. Свою деятельность он базирует в хорошо известном Доме молодежи на проспекте Революции. Однако этой площадки ему уже давно недостаточно для реализации всех программ и возможностей. И новый, современный, функциональный и просторный молодежный центр был бы очень полезен.
Отсюда появляется вариант формирования вокруг «ядра» планетария не только тематического научно-технического центра, но молодежного центра вообще, предназначенного для самых разных видов активности и форматов деятельности.
Эта развилка задает первый вопрос – какова все же конечная цель? Центр научно-технического творчества или крупный, всеохватный молодежный центр? Нужно ли их совмещать в одном комплексе, на одной площадке?
Специализированный, тематический центр, безусловно, был бы более значимым, конкретным ориентиром возрождения позаброшенной области знания, попытки привлечь к ней внимания молодежи. С другой стороны, новый Дом молодежи департаменту очень нужен – хотя бы и потому, что вокруг имеющегося здания регулярно возникают предложения по его перепрофилированию (последнее – в выставочный художественный центр). И, если вдруг подобное случится, новая площадка для деятельности молодежного центра, конечно же, должна быть готова заранее.
Если рассматривать вариант-максимум, с целым молодежным центром, возникает второй вопрос – содержание его деятельности. Как она должна формироваться? На основе имеющихся инициатив и направлений? Отталкиваясь от некой целостной методологии и идеологии воспитания молодежи? В русле открытости, гибкости, адаптации к социальной среде и новым идеям? Никогда не излишне повторить, что ход мыслей «сначала построим, а потом заполним» не самый эффективный. Содержание социального проекта очевидным образом влияет на архитектурную концепцию – неприятно будет, спустя какое-то время работы молодежного центра, обнаружить, что ему крайне не хватает каких-то специфических возможностей, площадок. Или, наоборот, его мощности заполнены не на 100%.
Сюда же относится и вопрос об общей образовательно-воспитательной «логистике» города. Насколько и как молодежный центр должен быть связан в своей работе с Дворцом детей и юношества? Какова его роль по отношению к другим инициативам в сфере молодежной политики? Идеальная модель? Координирующий центр? Открытая площадка?
Из предполагаемых масштабов проекта и его содержательного наполнения должна вытекать и архитектура проекта, и его расположение в городе.
В качестве возможных вариантов можно рассматривать, например, площадку перед Дворцом детей и юношества. Из плюсов здесь можно отметить близость к этому дворцу, что позволит создать единый по содержанию и духу комплекс, ансамбль. Из минусов – исчезновение еще одного из крайне малочисленных открытых пространств города, которые, в классическом понимании, и создают его архитектуру.
Другой вариант – строительство центра в рамках проекта по освоению намывных территорий по правобережью водохранилища. Очевидные плюсы тут – неограниченный масштаб возможного проекта, его логистики и архитектуры, возможность не оглядываться на контекст и окружение. Из минусов – не очень ясный срок, да и сама возможность реализации.
Или, например, почему бы не отправить Планетарий и молодежный центр поближе к той самой молодежи? В Северный микрорайон, который сейчас является основным ареалом обитания и времяпрепровождения молодых активных горожан? И который полностью отдан на растерзание одинаковых ТРЦ при крайней нехватке социальных, культурных пространств?
А может, наоборот, выбрать не самый престижный или динамичный район города? За рубежом общественные молодежные центры, библиотеки, творческие студии активно используются для оздоровления социальной среды депрессивных районов, и часто дают поразительный эффект – дети улиц с готовностью принимаются за образование и саморазвитие (срабатывает даже в южноамериканских фавелах). Поэтому, почему бы не выбрать Юго-западный район или левобережье, по-прежнему живущее своей таинственной и изолированной от остального города жизнью?
Наука и жизнь
Социальный эффект такого проекта может быть огромным, и здесь вполне уместны смелые и неожиданные решения. Неистребимая российская тяга к сверхконцетрации всевозможных ресурсов в одном, блистательном месте, в современной действительности все реже доводит до добра.
Кстати, об общероссийском контексте. Некоторое время назад в Калуге господа Сурков и Мединский презентовали концепцию ДНК – «Домов новой культуры». Они призваны создать в не самых крупных провинциальных городах возможности для развития и самореализации активной творческой молодежи, причем на общемировом технологическом и идейном уровне.
Тенденция налицо – государство пытается вернуть себе роль наставника молодежи, утерянную в постсоветское время. Причем, проступает не только само это стремление, но и его содержательные элементы – кого же именно выращивать из беспечных юношей и девушек. Первый вариант – активных социальных агентов, уже давно успешно реализуется партийными молодежными движениями. Теперь же вырисовывается и второй вариант: стране нужны люди, способные – культурно и технологически – создавать современные зрелища.
Это очень интересный ход развития.
Научно-техническое воспитание, образование Союза строилось на двух совершенно четких запросах времени – это индустриализация и холодная война. Стране нужны ученые для участия в гонке вооружений и технические сотрудники для развития производства. Из этой потребности в фундаментальной науке и инженерном сословии совершенно естественно вытекала и молодежная образовательная политика.
В эпоху же духовного возрождения запросы другие. Задачей фундаментальной науки внезапно оказалось самосогласование с шестидневом. Индустриальная цивилизация, во благо или во зло, сменилась постиндустриальной. Смысловыми центрами общества стали ТРЦ, а не заводы.
Следовательно, индустрия новых медиа, производства бесчисленных визуальных образов вовлекает в себя все больше человеческих ресурсов. Поэтому и в анонсированных ДНК будут воспитываться именно медиа– техно-художники. Поэтому производство в Воронеже полнометражного трехмерного мультфильма считается значимым достижением. Поэтому проекционные системы вытесняют в планетариях научно функциональные, но не самые зрелищные машины звездного неба.
Фундаментальной науке вообще тяжело выживать в этом новом мире. Самое наглядное ее достижение, ее иконический образ – гриб ядерного взрыва – вряд ли можно считать позитивным и вдохновляющим. Чтобы оправдать свое существование, такой науке приходится становиться источником контента для образовательно-развлекательных фильмов – будь то про черные дыры или динозавров. Такой формат еще может выжить среди океана интернета или все более громоздких кинофильмов. Однако он уже не определяет мировоззрение людей, как то было еще в недавнем прошлом.
Если наука для общества становится всего лишь одним из источников зрелищ, то очевидно, что именно образы, картинки являются основным смысловым эквивалентом современного общества. И изготовители этих образов (кстати, совершенно неважно, какой тематики) будут все более и более востребованы. Показательно, что при цифровых планетариях часто создаются студии, в которых творческая молодежь создает фильмы для этих же планетариев. Связка «инфраструктура зрелищ – производство зрелищ» самовоспроизводится легко и в неограниченных масштабах.
Но все сказанное вовсе не означает, что именно на такую современность и надо ориентироваться при постановке образовательных и просветительских задач в молодежной среде. Этот вариант современности уже с нами, уже определяет нашу повседневность.
Заглянуть же в будущее, сделать шаг, опережающий глобальную повестку дня – вот достойная задача для нашего общества. Этот шаг может быть разным: от создания полнокупольного фильма про тот же шестиднев до прививания молодым людям любви к старой доброй астрофизике и конструированию летательных аппаратов.
В любом случае, очевидно, что планетарий, центр научно-технического творчества, молодежный центр – это проект огромной социальной силы и ответственности для Воронежа. И главное, что в нем нужно определить, это его точная миссия, содержание и место в городском сообществе. Именно на содержании должно будет основываться техническое и архитектурное воплощение.
Илья Долгов
