Ромер Михал. Письма из Воронежа (1831-1832) / Пер. с польского. Публикация и предисловие О.Г. Ласунского. Примечания А.Н. Акиньшина. – Воронеж, 2013. – 104 с.
У этой книги необыкновенная история. 180 лет назад высокопоставленный польский вельможа, после очередного выступления поляков против России, был сослан в Воронеж, откуда регулярно слал письма оставшейся на родине супруге. Позже эти послания вошли в фонды польской Национальной библиотеки, откуда в виде фотокопий были пересланы филологами-русистами летописцу воронежской культуры Олегу Ласунскому.
И вот теперь та давняя рукопись издана на русском языке. Как говорится, «еще Польска не сгинела».
Письма Ромера, прежде всего, ценный источник по истории края. До нас дошли единичные описания Воронежа того времени, поэтому каждое новое свидетельство – уникально.
Точка зрения, с которой пан Ромер смотрит на наш город, – это взгляд выпускника одного из престижных европейских университетов, убежденного сторонника отмены крепостного права, недавнего узника Петропавловской крепости.
«Город здешний очень разбросан, ни один дворец, ни один дом не соприкасаются друг с другом, как в европейских городах, но каждый имеет просторный двор с отдельными флигелями, конюшнями, амбарами, так что можно сказать, что это – множество разных по размеру деревенских дворов, примыкающих друг к другу.
Все здания и постройки выполнены с архитектурной точки зрения со вкусом; согласно строгому плану, улицы прямые и широкие, по бокам тротуары, но из-за слишком больших расстояний ходить пешком с непривычки очень утомительно. Тот из местных обывателей, кто хоть немного выбился из простого люда наверх, уже стыдится двигаться пешком и пеших презирает»…
Мы привыкли к мысли, что в многовековом русско-польском противостоянии есть что-то роковое: самый романтический из славянских народов – наш вечный оппонент и соперник. Но в истории о Воронеже, рассказанной паном Ромером жене, все по-другому. В то время, когда прах его родины еще не осыпался с подошв русских солдат, и разорванная тремя империями Польша еще только погружалась в начало своего почти двухвекового небытия, один из самых образованных поляков, оказавшись высланным с родины, отнюдь не чувствует себя в наших местах узником.
«Губернатор принял нас очень любезно, – сообщает Ромер. – В зале, когда мы пришли, было много особ. После приветствия он пригласил нас в другую комнату, куда вошли только несколько человек, и предложил сесть. Он расспрашивал о нашей квартире, об удобствах, повторил свое обещание во всем нам помогать. Наш визит занят около четверти часа».
«В шести верстах, между Воронежем и Доном, густые заросли, тянущиеся на несколько верст; в них великое множество зайцев, серых и белых. Проведя там целый день, видели, что настреляли их более 20 штук».
«Везде нас принимали любезно и приглашали бывать у них»…
Впрочем, дело отнюдь не в бытовых деталях жизни в Воронеже почти двухвековой давности. В письмах Михала Ромера речь идет не просто об очередной судьбе иностранца в России. Гораздо ценнее – процесс познания чужой страны, формирование в сознании европейца образов жителей воронежской земли.
И в этом смысле пронзительно звучит следующее наблюдение пана Ромера: «В Воронеже дамы не имеют кавалеров для танцев; когда проходил дворянский бал, едва ли четырех отобрали на мазурку. Все молодые мужчины в армии».
А русская армия в это время только что подавилапольское восстание…
Дети свободы
«Открыта на пользу общую…»: К 150-летию Воронежской областной универсальной научной библиотеки имени И.С. Никитина / Авторы-составители: О.Б. Калинина, Б.А. Фирсов, Т.И. Шишкина, ВОУНБ им. И.С. Никитина. – Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2013. – 288 с.
Энергия печатного слова: Фонду «Центр духовного возрождения Черноземного края» – 20 лет. Библиографические материалы (1994-2014). – Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2014. – 168 с.
Оба издания – юбилейные. Но не только по этой причине я решил объединить их в своем обзоре. Это две истории про то, как в разные исторические периоды, но, неизменно, в годы либеральных реформ в провинциальной российской жизни возникают и реализуются просветительские проекты, которые и спустя годы (и даже века!) по-прежнему определяют культурный уровень региона. Истории областной библиотеки, открывшейся в Воронеже вслед за отменой крепостного права, и едва ли не самого интеллектуального издательства, появившегося в городе в первые постсоветские годы, наглядно подтверждают это правило. «В советскую эпоху, – вспоминает в предисловии к сборнику об издательстве Олег Ласунский, – издательское производство было обставлено такой мощной оградительной системой, что требовались незаурядные «пробивные» способности,чтобы в конце концов попасть в заветный тематический план…
Авторы искали себе высоких покровителей, посылали жалобы в партийные органы, подкупали издательских редакторов, затевали различные интриги… В России, сбросившей с себя иго тотального идеологического надзора над печатной продукцией, общая картина изменилась кардинальным образом». «Новые тенденции в политической и культурной жизни усилили потребность в образовании и чтении. Как писал популярный в то время публицист и революционер-демократ Николай Шелгунов, «это было удивительное время – время, когда всякий захотел думать, читать и учиться». На этой волне в Воронеже родилась общественная библиотека», – сообщают авторы очерка о Никитинке.
Вывод, к которому подвожу, вытекает из этих двух цитат: от либеральных реформ, даже при последующих охранительных откатах, неизменно остается нечто культурно-значимое. О масштабах подобного наследия достаточно красноречиво свидетельствуют справочные разделы двух этих юбилейных книг.
Приглашение в рай
Стриж Наталья. Свободный полет по железной дороге: Роман. – Воронеж: Типография «Полиарт», 2013. – 359 с.
Ссора между любовниками на серпантинной дороге закончилась аварией. Женщина очнулась на поляне недалеко от железной дороги. Остановила первую встречную машину, попросила довести до Воронежа. Водитель усмехнулся и пояснил, что она погибла и теперь находится на том свете. В раю…
Так начинается роман воронежской художницы Натальи Стриж.
А дальше – все почти как в жизни. И в раю творческая богема (подозреваю, что списана она с реальных воронежских художников) обитает по своим земным законам – кутит, грешит и пишет картины. Здесь только выразительнее пейзажи и глубжевозникшая любовь. Потому что за этим следят здесь Ангелы.
«Тихие, ласковые сумерки обволакивают берег. На воды спускается теплый туман, заботливо укрывая все ее тайны. В теплом мареве плещется солнечная дорожка… Я очнулась, в темноте стук его сердца. Прислушалась, Ангелы поют так тихо, едва уловимо. Подумала, так хорошо не бывает…»
Действие романа выстроено вокруг четырнадцати полетов героини над железной дорогой. Кстати, и в живописи Натальи Стриж образы вагонов занимают большое место. Похоже, для нее это своего рода символ возможного бегства из реальности в иной мир. Побег этот и описан в романе.
«Родной паровозик! В нем так уютно. За бортом снова начался снегопад. Единственный фонарь на перроне, как привидение, скользнул назад. Картинка пропала, все стало черное».
Конечно, это сплошной сюр. С его неизменным противостоянием реального быта и грез. И вот здесь вспомним, что женские грезывсегда пребывают в сфере невыразимого и одновременно неизвестного и чувственного. Оттогоженский сюрреализм всегда эротичен. Роман воронежской художницы – не исключение.
«Я осталась одна под дождем. Холодные струи обвили мое тело, проникли, кажется, и под кожу. Ураган закончился. Лилии стряхнули влагу и раскрыли бутоны. По моим ногам снизу вверх поползли бледные цветы. Бедра, грудь и шею медленно заплетает брачный наряд. Но внезапный порыв ветра разорвал это душное платье и развеял. Лепестки кружат над садом, снегом опускаются вниз. Я вытянулась к небу. Нежно-розовое солнце от горизонта до горизонта смотрит на долину, наполняя меня жаром. Я напиталась им, как батарейка. Пламя играет в теле, просвечивает сквозь кожу.
Коснулась дерева, на ветках заплясали красные язычки…»
…К концу повествования возникает абсолютное ощущение, что художница изложила на бумаге собственную историю, оттого повествование и приобрело оттенок исповеди, записанной причудливой сюрреалистической вязью.
«На рассвете, еще не открыв глаза, в пробуждающемся сознании я заметила черную тень. Присмотрелась и узнала в ней вчерашний кошмар. Резко села на постель: какой ужас – я все еще в раю!»…
Этот роман стоит того, чтобы быть прочитанным.
Дмитрий Дьяков
Иллюстрация Марина Демченко
