В октябре один из главных режиссеров российского авторского кино Борис Хлебников презентовал в Воронеже свой новый фильм «Пока ночь не разлучит». В фильме с очень маленьким бюджетом согласилось сняться зашкаливающее количество звездных персон, в числе которых музыкант Сергей Шнуров, режиссер Авдотья Смирнова и спортивный журналист Василий Уткин. Мы поговорили с режиссером о том, как ему удалось это осуществить, о взглядах на провинцию и любви к отрицательным персонажам.
– Борис, несколько фильмов вы сняли еще с одним режиссером Алексеем Попогребским. Каким образом удается уживаться двум авторам на одной площадке?
– Это довольно сложно. Потому что, когда в одном деле присутствуют два руководителя, всегда складывается уродливая ситуация. В этом смысле нас спасло то, что мы очень близкие друзья, и поэтому мы, слава богу, не рассорились. Но мы изначально вообще не собирались снимать фильмы вместе. Мы оба не профессионалы. Он психолог, я киновед, и мы просто помогали друг другу учиться.
– Поэтому, когда вы начинали вместе снимать «Коктебель», вы не рассчитывали на то, что в итоге снимете полномасштабное кассовое кино?
– Да. Когда мы писали сценарий, а потом делали раскадровки, у нас не было и намека на то, что нас кто-то соберется финансировать. Для нас было полной неожиданностью, что в какой-то момент Роман Борисевич взялся продюсировать «Коктебель».
– Во многих Ваших фильмах действие происходит в провинции. Как вы можете охарактеризовать свое отношение к ней?
– Я уже привык к тому, что когда приезжаешь в глубокую провинцию, испытываешь либо восторг, либо ужас. И то, и другое – неправильные, обманчивые ощущения. Когда начинаешь общаться с людьми плотнее, понимаешь, что у людей там отдельная жизнь: не плохая, не хорошая, а интересная и разная. Но отношение непосредственно к провинции как явлению у меня резко отрицательное. Во-первых, я считаю вредоносными разговоры про загадочную русскую душу. Это прикрытие своей лени и безделья. Во-вторых, я не люблю провинцию такой, какая она случилась в нашей стране. Это совершенно уникальная вещь, когда в гигантском государстве полноценной жизнью живут всего четыре больших города. А все остальное живет в другом веке.
– Как возник сюжет фильма «Пока ночь не разлучит»?
– В основе сценария – разговоры москвичей, подслушанные в модном ресторане «Пушкин». В диалогах, которые происходят по сюжету фильма в зале, я не изменил ни слова. Еще мы недели две сидели на кухне ресторана и слушали разговоры там – о чем говорят повара, посудомойки, официанты. В итоге в фильме мы придумали только историю с официантами.
– Фильм снимался в дорогом ресторане Москвы при маленьком для кино бюджете. Как это получилось?
– Сценарий я показал пяти продюсерам. И все совершенно по разным причинам отказались за него браться. Самым поразившим меня аргументом был: я не готов участвовать в критике богатства. Потом ко мне пришла молодой продюсер Лена Степанищева и сказала: «Давай сделаем это кино за 100 тысяч долларов, а не за полтора миллиона, как было рассчитано изначально, а мы все – актеры, режиссер, оператор, продюсер, художники – будем работать бесплатно. Если фильм начнет приносить прибыль, мы ее разделим между участниками – каждому под свой процент. Мы принципиально решили не платить гонорары, но попросить актеров выделить на съемки два часа своей жизни было довольно просто. Они согласились. Если в итоге эксперимент удастся, и мы получим какую-то прибыль, то это будет полезным опытом для всех наших «киношников». Я хочу сделать из этого настоящую производственную схему. Я практически уверен, что все получится. И тогда у такого кино появится другой статус. Если до этого оно было просто иждивенцем государства, то сейчас мы станем своего рода маленьким фермерским хозяйством, которое свои четыре грядки собирает, приносит маленькую прибыль.
– Чтобы фильм принес прибыль, он должен иметь успех в прокате. Какие, на ваш взгляд, должны быть ключевые качества авторского кино, чтобы люди смотрели его?
– Я не хочу об этом принципиально думать и заставляю себя об этом не думать, потому что мысль о том, что интересно зрителю, плохо работает в качестве бизнес-плана. Как только ты начинаешь думать о том, что интересно зрителю, ты забываешь про самого себя и про то, что тебе самому интересно. На самом деле все то, что человек делает, как официант, всегда слышно и видно. Так же, как и когда человек рассказывает про то, что ему интересно, делает эмоционально, со своим частным отношением к своей истории.
– То есть зрителю нужна искренность?
– Это уже вопрос вашего таланта. Но если это неискренне, это всегда провал. Секрет фильмов «Пыль» и «Шапито-шоу» в том, что Сергей Лобан получает дикое удовольствие от того, что он делает. Невозможно представить, что какой-нибудь продюсер задумает такие фильмы как успешный коммерческий проект. Казалось бы, в этих картинах совершенно нет тех компонентов, которые должны сработать. А они работают, потому что Лобан страшный выдумщик, у него потрясающее чувство юмора, и он создает свой личный мир, в который всем интересно попасть. Он ни в коем случае не обслуживает ничьи интересы, только свои. И всем сразу хочется играть с ним и на его площадках.
– Борис, вы испытываете симпатию к героям фильма «Пока ночь не разлучит», которых, по сути, сложно считать положительными героями?
– Да. Ко всем. Причем это техническая вещь, режиссерская, не имеющая никакого отношения к морали. Очень важно понимать всех людей, про которых ты снимаешь. Если ты их ненавидишь, то показываешь узко и карикатурно. Персонаж становится однобоким. Я всегда стараюсь понять, почему персонаж стал таким, какими были обстоятельства его жизни, сделавшие его именно этим человеком. Вообще нельзя рассказывать в кино про людей, когда ты ими восхищаешься или ненавидишь. Вам нужно сформировать максимально объективное отношение к человеку.
– Ваш следующий фильм «Долгая счастливая жизнь» рассказывает о жизни русских фермеров. Откуда вы взяли сюжет для картины?
– Сначала это было задумано как ремейк классического американского вестерна «Ровно в полдень». Потом это все немного сместилось в другую сторону и переросло в фильм про фермера, который пытается в своей деревне наладить небольшое хозяйство. Когда у него собираются отнять землю, он начинает защищать ферму и тем самым встает на тропу войны.
– На ваш взгляд, почему в российском авторском кино прослеживается такая тенденция к достаточно мрачному отражению действительности и выбору довольно жестких тем?
– Я не вижу в этом проблемы. Например, я не считаю фильмы «Овсянки» или «Жить» мрачными. Почитайте, например, Евгения Онегина. Мрачнее и страшнее человека и ситуации сложно найти. Почитайте Чехова, Достоевского, Толстого. И задайте тот же вопрос. Дело в диком, ужасном нежелании зрителей хоть как-то трудиться в кино. Когда вы берете книгу, вы понимаете, что это Достоевский, и вам нужно будет сейчас трудиться, думать, переживать. Когда вы приходите в кинотеатр, вы ждете, чтобы вам просто сделали инъекцию удовольствия. Но кино – то же самое искусство, над восприятием которого нужно трудиться.
Евгения Глуховцева
