Что ни говори, а мало у нас в Воронеже чиновников, которые всегда остаются на виду – независимо от того, какую должность занимают. В конечном счете, надо обладать определенной харизмой, чтобы привлекать к себе постоянное внимание, даже не желая того. Начальник областного управления культуры Иван Образцов – как раз тот случай. К нему относятся по– разному. Кто-то яростно критикует, кто-то считает примером для подражания, но все сходятся в том, что Образцов – фигура яркая и самобытная. Наша нынешняя беседа лишний раз подтвердила это.
– Не секрет, что отношения воронежских людей искусства и работников управления культуры всегда складывались непросто. Во-всяком случае, достаточно зайти в курилку любого творческого заведения – всегда услышишь по отношению к управленцам массу претензий. Чем это обусловлено, по-вашему?
– У Гоголя есть такая фраза: у нас всегда найдутся люди, которые склонны винить власть буквально во всем – даже в ссорах со своими женами. Это я к тому, что в данном случае культурное сообщество – не исключение. Культура – это сфера повышенного внимания, все, что в ней происходит, всегда на виду – поэтому и кажется, что у творческой братии претензий больше, чем у обыкновенных людей. На самом деле, ровно столько же. Впрочем, как и самих недовольных.
– Но кроме традиционного брюзжания, которое вы имели в виду, есть ведь и вполне конкретные претензии. Например, вам ставят в упрек, что вы практически не бываете на заседаниях того или иного театрального худсовета – несмотря на то, что являетесь его членом…
– Объясню свою позицию. Я принципиально не вмешиваюсь в работу главных режиссеров, главных дирижеров и предпочитаю давать возможность всем творческим органам, в том числе, худсоветам, решать свои насущные проблемы самостоятельно. Я вижу свою задачу в другом: создавать нормальные условия для существования творческих коллективов, улучшать материально-техническую базу и быт людей, работающих в сфере культуры. И решение вопросов, касающихся, скажем, возможности повышения бюджетникам зарплаты для меня гораздо важнее, чем заседания того или иного совета.
– Вы работали долгое время главой Коминтерновского района, до этого побывали в зоне боевого конфликта в Афганистане. Скажите честно, с кем было проще находить общий язык: с бабушками, вечно жалующимися на работу ЖЭКов, с недружелюбными афганцами, или теперь – с творческими людьми?
– Мой старый боевой товарищ по Афганистану когда-то шутливо выразился так: Образцов отправился в Афган, как на работу, а работать в культуру пошел, как в Афган. А если серьезно, то думаю так: если иной руководитель склонен видеть в людях, с которыми работает, противников или различает их на своих и чужих – то ему не место на руководящей работе. Со всеми нужно уметь находить общий язык и идти на компромиссы.
Хотя не скрою, что с творческими людьми это порой бывает сделать сложно. Но ведь и интересно поэтому с ними!
– Вас считают весьма жестким руководителем. Я вот тут невольно подслушал, как вы распекали кого-то из подчиненных, и склонен думать, что мнение о вашей категоричности не преувеличено. Вы во всех ситуациях предпочитаете такой стиль общения?
– Разумеется, нет. Я бываю жестким только ради дела – например, для достижения конкретно поставленной задачи, которая, знаю, принесет несомненную пользу. И могу стать еще жестче, если в результате чьей-то расхлябанности или откровенной лености, эта самая задача оказывается невыполненной. Но при этом никогда не держу камень за пазухой, не затаиваю обид, я чужд всяким подковерным способам воздействия на подчиненных. Мне кажется, что лучше от души высказать человеку все, что о нем думаешь, чем накапливать недовольство неделями и месяцами. Так что эта жесткость, она, скорее, продиктована рабочей необходимостью, нежели моим складом характера.
– Ныне к способу существования культуры как отрасли, существует два отношения. Первый: культура может и должна научиться зарабатывать себе на жизнь сама. Второй: культура должна быть сугубо дотационной сферой деятельности. Два полюса, без намека на какой-то компромисс. Вам какая точка зрения ближе?
– Да, сегодня приняты поправки к федеральному закону о бюджетных организациях – надо, дескать, переходить к новым юридическим формам, к автономным и казенным учреждениям. Вероятно, в этом смысл есть – ведь стал же автономным государственным учреждением воронежский Камерный театр. Но даже Камерный с его популярностью на одной автономии без государственной поддержки существовать, безусловно, не сможет. Поэтому моя позиция такова: искусство и культура без помощи государства, однозначно, не выживут. И власть должна это понимать не только на региональном, но и на федеральном уровне.
– Давайте начнем с региональных властей. Везде ли на местах должное отношение к культуре?
– Если брать сухие статистические данные, то по России местные дотации на культуру сократились, в среднем, процентов на пятнадцать. В Воронежской же области – увеличились. Конечно, подобные решения могут возникать лишь в том случае, если региональный руководитель понимает, насколько важна культура для развития общества – у нас, слава богу, именно такой губернатор.
– Какие же ветры дуют из федерального центра?
– Да вроде бы рекомендации благие, но у меня такое впечатление, что разрабатываются они без учета реального положения дел на местах. Вот, скажем, возьмем вопросы, касающиеся работы библиотек – с этого года изменилась статистическая отчетность. Ранее учитывалось просто количество экземпляров на тысячу человек, а теперь – лишь вновь приобретенных. И неважно, есть ли в библиотеках старые, но хорошей сохранности книжки, которыми люди продолжают пользоваться. Теперь же пойдите и посмотрите цены на новые книги, и у вас сразу возникнет резонный вопрос: откуда у библиотек на такие дорогостоящие покупки деньги? А ведь речь идет не только о художественной литературе, но и научной и общеобразовательной, а также детской. Поэтому для оснащения библиотек в нынешних условиях нужна отдельная федеральная программа, которая позволит благим начинаниям обрести практическую подоплеку.
– Если даже крупные библиотеки не могут позволить себе закупки новых книг, то, что тогда говорить о сельских?
– Развитие культуры на селе – это отдельная и очень больная тема. Руководителям муниципальных образований дали свободу самоуправления, но финансовая ситуация в глубинке такова, что местные муниципалы начинают поневоле чесать в затылке – и что же, собственно, с этой самой свободой делать? Появляются, к примеру, у них какие-то деньги и сразу возникает дилемма – на что их потратить: на ремонт дорог или ремонт и обновление книжного фонда? Понятно, что в большинстве случаев руководители предпочтут иметь более-менее приличную дорогу, а библиотека, хоть и к великому сожалению, подождет до лучших времен. Поэтому опять же нужна федеральная программа развития культуры на селе, разговоры о ее необходимости идут уже давно, но до последнего времени слова так и оставались словами.
– И что же – нет никаких предпосылок для того, чтобы эти разговоры превратились в соответствующий государственный документ?
– Надеюсь, что они появятся в самом скором времени. Осенью в Воронеже пройдет очень серьезное мероприятие – Координационный совет российского Министерства культуры. Приедет министр, прибудут мои коллеги со всех регионов страны, и одним из важнейших вопросов для обсуждения станет именно развитие культуры в селе. Отдельно хочется отметить, что воронежский регион для проведения такого представительного форума выбран не случайно, а с учетом наших богатейших культурных традиций и позитивных изменений в культурной политике, которые появились в последнее время.
– Новость, приятная во всех отношениях. Надо полагать, другие темы, предполагающиеся для обсуждения на Координационном совете, будут не менее важными?
– Безусловно. Серьезной и нужной темой станет вопрос о подготовке новых кадров для культурной отрасли и переподготовке уже имеющихся. Кадровая проблема, кстати, не просто созрела – она перезрела. Взять хотя бы директорский корпус наших воронежских театров. Я не буду называть фамилий, но практически все его представители – пенсионного возраста. Безусловно, большие объемы работ можно выполнять и в преклонном возрасте – взять, к примеру, того же Табакова или Любимова. Но это исключения, а они подтверждают правило. Здесь главное – вот в чем: а есть ли у нас люди, готовые прийти на смену нынешним руководителям, вырастили ли мы достойных преемников? Эти вопросы представляется мне весьма актуальными на данный момент.
– Можно ли предположить из ваших слов, что директорам, фамилии которых вы не хотите называть, следует начать подумывать о заслуженном отдыхе?
– Да нет, конечно. Хотя им и не следует забывать, что должности эти не дарованы в пожизненное пользование. Речь идет о преемственности поколений, о подготовке обоймы специалистов, готовых квалифицированно прийти на смену в любой момент. Просто этим вопросом долгое время никто не занимался, и как следствие – на данный момент мы имеем дефицит соответствующих кадров. Так это в областном центре, где все вроде бы на виду, а в сельских районах – совсем беда. Там средний возраст работников культуры – 55-60 лет, и готовых профессионально прийти им на смену днем с огнем не сыщешь. Помимо всего, на Координационном совете будет рассматриваться вопрос о и статусе преподавателей детских школ искусств – сейчас эти работники относятся к сфере дополнительного образования, что неправильно. Все ведь стремятся отдавать своих детей в школы искусств, это престижно, так почему же у преподавателей до сих пор столь неопределенное положение?
– Трудностей в сфере культуры, безусловно, очень много. Иван Дмитриевич, а существует ли проблема, которую вы могли бы обозначить для себя как наиболее острую?
– Думаю, что все-таки – это уровень заработной платы у работников культуры, он крайне низок даже по сравнению со средними зарплатами представителей других отраслей. Безусловно, проблема общероссийская, но в Воронежской области мы будем ее решать самостоятельно, своими силами.
– Крайнюю обеспокоенность вызывает у творческих работников переход на новую систему оплаты труда. Они боятся, что в результате станут получать еще меньше. Насколько обоснованы их опасения?
– Новую систему оплаты труда предложило российское Министерство культуры, она, в большей степени, касается федеральных учреждений, сотрудники которых должны, по идее, начать получать в среднем на тридцать процентов больше. Но, как и в случае с новыми книгами для библиотек, эта система, как мне кажется, разработана без учета возможностей местных бюджетов. Тем не менее, в Воронежской области зарплаты творческих работников начнут повышаться – причем, это касается всех учреждений и организаций, а не только федеральных. Такое решение принял воронежский губернатор Алексей Гордеев, он поставил соответствующую задачу, которая будет неукоснительно выполняться. К сожалению, невозможно повысить оклады всем одномоментно, это следует понимать. Поэтому выполнение поставленной губернатором задачи будет происходить в несколько этапов – части коллективов и организаций повысим зарплаты в этом году, другим – в следующем.
– На недавнем собрании труппы в воронежском ТЮЗе артисты жаловались на свое совершенно неудовлетворительное материальное положение, и высказывали по этому поводу претензии опять же в адрес областного управления культуры – дескать, вы не хотите замечать сложившейся бедственной ситуации. Что можете сказать по этому поводу?
– Претензии, разумеется, можно предъявлять. Сначала мне, а потом начинать жаловаться губернатору, министру культуры, президенту страны. Претензии высказывать – самый легкий способ существования, но не самый эффективный. Но не правильнее ли, в данном случае, критично взглянуть на работу собственного учреждения? Ведь у того же ТЮЗА есть способы увеличить зарплату сотрудникам самостоятельно, почему же руководству театра не проводить соответствующую работу – тем более, что таковая априори находится в сфере их профессиональной компетенции? Дело в том, что любой театр, помимо того, что получает гос. дотации, может тратить на заработную плату сотрудникам до ста процентов средств, заработанных самостоятельно – это определено российским законодательством. Так зарабатывайте, кто же мешает это делать? Но если мы посмотрим статистические данные, то увидим, что средняя наполняемость зрительного зала в ТЮЗЕ во время спектаклей – всего пятьдесят процентов. Не в этом ли кроется причина вышеуказанной плачевной ситуации?
– Рискну предположить, что на этот аргумент ваши оппоненты возразят так: чтобы делать полные кассовые сборы, и за их счет повышать сотрудникам зарплаты, театру придется стать на путь коммерциализации, а это, дескать, противоречит самому предназначению искусства.
– Скажите, репертуар Камерного театра можно назвать коммерческим? По-моему, Бычкова, наоборот, чаще упрекают в элитарности, в работе на малый зрительский круг, состоящий якобы лишь из каких-то взыскательных эстетов. Но обратимся вновь к цифрам. А они говорят, что Камерный театр, с его сотней посадочных мест, в год самостоятельно зарабатывает больше, чем ТЮЗ, у которого зрительный зал в 5-6 раз больше. Вот вам и ответ.
– Из сказанного вами напрашивается логический вывод, что материальные затруднения некоторых театров определены многолетними системными ошибками менеджмента.
– Абсолютно верно. Вообще, я посоветовал бы многим руководителям учреждений культуры перестать относиться к словам «менеджмент» и «маркетинг», как к загадочным иностранным терминам, не имеющим к ним отношения, а принять к сведению, что сфера деятельности, определяемая этими словами, является основой управленческих профессий в современных условиях. Нельзя все время апеллировать к государству, оно не обязано изыскивать дополнительные средства для компенсации потерь от неэффективных действий руководства тех или иных организаций. А то понапридумывают штатные расписания, где у директора есть заместитель директора по административно-хозяйственной части, а этот имеет в подчинении начальника хозяйственного отдела (и все они, получая весьма неплохие оклады, совместно руководят единственной уборщицей), и потом начинают жаловаться, что даже электрических лампочек не имеют возможности для предприятия купить.
– Теперь следующий вопрос, который, думаю, захотел бы вам задать каждый воронежец. Культура любого города во многом зависит и от его внешнего облика, от того, насколько бережно сохраняется архитектурное наследие, а также – количества и художественного качества вновь создаваемых памятников. Довольны ли вы, как с этим обстоит у нас?
– Сейчас можно увидеть много репортажей из разных городов, где архитектурное наследие подвергается опасности, а то и вовсе бездумно уничтожается. Вот последнее сообщение пришло из Томска, где нависла угроза над памятниками древнерусского деревянного зодчества. В Воронеже за последние годы тоже было немало скандалов, связанных с порчей или уничтожением объектов архитектурного наследия, поэтому областное управление культуры ужесточило свою позицию в этих вопросах, у нас создан специальный отдел, который отслеживает и контролирует все соответствующие ситуации. Могу сказать, что ни одна строительная организация теперь не получает разрешения на проведение работ, пока не предоставит результаты историко-культурной экспертизы. Исходя из того, что последнее время из судов не вылезаем, можно сделать вывод, что многим не нравится наша позиция. Что делать, другой не будет.
– Это чрезвычайно радует. Но вы не высказали своего отношения к вновь создаваемым памятникам, оно все-таки каково?
– Должен сказать, что у меня, как у частного лица, не ко всем вновь построенным памятникам однозначно одобрительное отношение. Но моя позиция руководителя управления культуры такова: существует экспертная комиссия из авторитетных специалистов, которые определяют художественную значимость каждого нового проекта – их мнению я доверяю, в их работу не вмешиваюсь. Если они решили, что памятник должен быть именно в таком виде – значит, так и нужно.
– Но вот в творческих кругах к экспертной комиссии довольно часто возникает один и тот же вопрос: почему у нас в городе преобладают памятники культуры, выполненные представителями семьи Дикуновых? Неужто в Воронеже нет других талантливых скульпторов?
– Знаю, знаю я эти разговоры о том, что в Воронеже все подряды на скульптурные работы захватил клан Дикуновых, да глупость это. Во-первых, на одну часть своего вопроса вы сами же и ответили, упомянув, что скульпторы Дикуновы талантливы. Правильно? А кроме того их многочисленная творческая семья отличается чрезвычайной энергичностью, ее члены ведь участвуют во всех конкурсах, которые у нас проводятся. Это как в бизнесе – при равноценных талантах побеждают более предприимчивые и инициативные. Впрочем, несмотря на эти их качества, недавний конкурс на право изготовления памятника героям ВДВ выиграл преподаватель художественного училища Владимир Петрихин. Надеюсь, этот факт не даст повода для возникновения разговоров о том, что у нас теперь засилье клана Петрихиных.
– У вас чрезвычайно насыщенный рабочий график, в кабинете практически не сидите, все время в движении. Как компенсируете такие затраты энергии?
– Лучший отдых – это смена вида деятельности. Поэтому люблю физические нагрузки, работу в огороде и саду, еще не разучился косить. Перед сном читаю, предпочитаю историческую литературу. В последнее время, благодаря Алексею Васильевичу Гордееву, заново открываю для себя творчество Андрея Платонова. «Город Градов» однозначно следует прочитать каждому чиновнику. И задуматься.
– И последний вопрос. Вот вы и косить умеете, и различные марки цемента не перепутаете, и на сцене в грязь лицом не ударите. Считаете, что все эти умения чиновнику необходимы?
– Мне – да. Считаю, что руководитель при необходимости должен уметь выполнить любую работу, показать личный пример. Порой это действует убедительнее всяких слов. Отец говорил мне так: «Иван, живи и работай, не забывая значения своей фамилии!». Я стараюсь отцовский наказ выполнять.
Олег Котин
фото Олеси Гуляевой
