Во второй половине 70-х прошлого века фамилию Кублановский можно было услышать разве что на радиочастотах «вражьих» передач или встретить в советском «самиздате». По рукам советских граждан ходило его письмо в защиту Солженицына. Сейчас Юрий Кублановский – лауреат Государственной премии за книгу «Перекличка», имеется у него и много других наград. Встреча с поэтом, критиком, публицистом прошла 21 марта в конференц-зале главного корпуса ВГУ, где Юрий Кублановский рассказывал о себе, делился своими впечатлениями о литературе.
…Так получилось, что мое поколение писателей пришло в литературу вслед за шестидесятниками. Но, в отличие от них, наше поколение уже не вписывалось в советский литературный социум. Оставался «самиздат». Помню, напечатаешь стихи на машинке (подчас на папиросной бумаге), пробьешь дыроколом – вот тебе и книжечка. В таком же точно виде ходили по рукам «Воронежские тетради» Мандельштама, Ахматовой, Пастернака. Так что у нас, самиздатчиков, была хорошая компания…
…В 75-м с помощью диссидентки Татьяны Великановой переправил то, что казалось наиболее значимым из своего стихотворного творчества Иосифу Бродскому в США. В некотором смысле, это было письмо на деревню дедушке, ибо точного адреса Бродского я не знал. Прошел год – от Иосифа Александровича ни слуху, ни духу. Я не знал что думать – либо стихи ему не понравились, либо они до Бродского просто не дошли. Какова же была моя радость, когда в Москве меня разыскал Василий Аксенов, с которым мы еще тогда не были знакомы. От него я и узнал, что Бродский, оказывается, уже готовит мою книгу к изданию. Тогда же Аксенов предложил мне участвовать в альманахе «Метрополь»…
…«Метрополь» собрал очень «полярных» людей. В общем, это была очень интересная сборная солянка, которая позволила мне познакомиться и с Ахмадулиной, и с Искандером, и с Володей Высоцким – со многими…
…А в 80 -м году, когда Бродский издал мою книгу, надо мной стали сгущаться тучи. Ведь на Западе мои стихи пришлись ко двору многим, я стал печататься в парижском «Континенте» у Максимова, в «Вестнике русского христианского движения» у Никиты Струве…
…Совершался какой-то невероятный прецедент: я жил в СССР, работал церковным истопником, но каждые два-три месяца в западных антикоммунистических журналах появлялись подборки моих стихов…
…И вот однажды, среди ночи, меня привезли на Лубянку. Я думал, что это уже арест, но оказывается, что это было просто психологическое давление такое. Мне сказали: «Юрий Михайлович, второго Гумилева из вас мы делать не собираемся. Но знайте, если вы будете продолжать вести ту же линию, печататься за границей вам грозит серьезный лагерный срок за сотрудничество с изданиями антикоммунистического зарубежья». И предложили эмигрировать от греха подальше…
…Советская власть к тому времени мне окончательно надоела, я дал согласие, получил голубенькую бумажку – разрешение на отъезд, паспорт и трудовую книжку разорвали у меня на глазах…
…Так, третьего октября 1982 года я оказался в Вене. В первый же вечер мне позвонил Иосиф Бродский, позвал в Америку, преподавать. Но я остался в Париже. С собой были только стихи и джинсы, которые Бродский прислал из США в качестве гонорара. Так, буквально с нуля, началась моя зарубежная жизнь…
…Через два месяца приехал Иосиф. Мы познакомились. Он звал меня ехать вместе с ним в Штаты: «Юра, поэт может изменить одной великой державе только с другой. Что делать во Франции?»…
…Но из Европы было больше связей с Отечеством, а я и не думал до конца дней своих оседать на Западе. Солженицын написал мне из Вермонта: «Через восемь лет вы вернетесь в Россию». Угадал год в год…
…Я стал заведовать отделом публицистики в журнале «Новый Мир». Он тогда меня очень поддержал. Но потом стали предлагать публиковать чуждую мне сетевую, постмодернистскую литературу. Это тяготило меня…
…И вот я получил государственную премию. Даже удивительно. Моя поэзия не могла претендовать на награды ни в годы советской власти, ни в девяностые, когда во главе стояла литература, необходимая олигархам. Сейчас литературный мир не стал ни хуже ни лучше, чем был при соцреалистах. Как раньше сдавали квартиры под ключ, так сейчас романы пишут под премии. Мне достаточно прочитать 20-30 страниц того или иного произведения, чтобы понять, на какую именно премию рассчитывает автор. Например, Захар Прилепин получает премию «Большая книга». Прямо наличными, а потом фотографируется с толстой такой пачкой зеленых купюр. При этом основная тема его творчества – как раньше все было хорошо, и как теперь стало плохо. Благодаря, естественно, «кровавому режиму», который он с удовольствием хает. Так сделай выбор: или не будь иждивенцем режима, или не кусай руку, которая кормит. Я всегда очень суеверно относился к компромиссам…
Литературе не хватает независимости. Как писал Пушкин: «Самостоянье человека – залог величия его». То же и с литературой.
Михаил Супруненко
