На сцену концертного зала филармонии главный дирижер Воронежского симфонического оркестра вышел в белоснежном смокинге, а не в традиционном элегантном черном фраке. Бравурная, торжественная музыка «Полонеза» из оперы Чайковского «Евгений Онегин» как нельзя лучше подходила к такому моменту. Под аплодисменты маэстро спустился в зал, а за пульт встал его сын, Игорь Вербицкий, который и провел весь концерт. Бронислав Табачников, ведущий встречи, прочитал вдохновенные строки Пушкина:
Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.
Они удивительно подходят к жизни нашего юбиляра, вот только от «житейских волнений» не убежать никак. Но высокая планка вечеру была задана, когда на сцену вышел отец Андрей, который по поручению митрополита Сергия вручил Владимиру Вербицкому медаль «Святителя Митрофана», первого епископа Воронежского.
Рожденный в октябре 1943 года в блокадном Ленинграде, мальчик с трудом выжил. Капелла. Консерватория. Обучение сразу по 3 специальностям: фортепиано, дирижер хора и дирижер симфонического оркестра. В мае 1972 года он возглавил Воронежский оркестр.
Дань уважения его заслугам и восхищение его талантом пришли выразить почти все творческие личности нашего города. Вербицкий – неоднократный лауреат международных конкурсов: имени Герберта фон Караяна в Берлине, обладатель 1 премии конкурса Будапештского радио, победитель конкурса им. Вилла Лобоса в Бразилии.
Среди напряженного рабочего дня найти время для интервью – задача не из легких. С чиновником договариваться долго, со снобом-звездой – еще дольше, а с интеллигентным занятым дирижером, привыкшим измерять время с точностью до десятых долей секунды (да-да, 1 секунда опоздания в оркестре – смерти подобна!), – на удивление легко и приятно.
Мы сидим в небольшом кафе. Звучит фоновая музыка, но маэстро (с его тонким слухом) она кажется лишней, и он вежливо просит администратора приглушить звук.
– Что значат для вас имена Владимир и Игорь?
– Все очень просто: моего отца звали Игорь, и, когда родился мой сын, мы в честь деда дали это имя ему.
– А кем был ваш отец?
– Мой отец не был музыкантом, но очень любил музыку, обладал прекрасным слухом, даже особым даром.
– Вы родились в Ленинграде… за 5 месяцев до окончательного снятия блокады.
– Да, то, что я остался жив, – это чудо, ведь у меня было тяжелое заболевание легких, но врачи все-таки смогли сохранить мою жизнь.
– Это знак судьбы. Значит, так было нужно!
– Ну что ж, выпьем за здоровье!
Мы в шутливом тосте поднимаем чашки с кофе.
– Я всегда во время концерта мучительно пытаюсь сосчитать, сколько музыкантов на сцене. У меня получается более 50.
– Всего в оркестре больше 80 человек, а на сцене количество музыкантов зависит от состава, прописанного композитором для каждого произведения.
– А во время гастролей все музыканты выезжают за рубеж?
– Ну, уж это зависит от принимающей стороны. Во время наших последних гастролей по Европе мы просили как можно больше мест, и нам пошли навстречу.
– Помнится, 2 года назад вам были выделены деньги для покупки дорогих инструментов, и оркестр зазвучал свежо, ярко…
– Когда в Воронеже появился новый губернатор, Алексей Гордеев, он вызвал меня к себе и спросил, что нам нужно для оркестра. Я был поражен: до этого ничего подобного не случалось. Вот мы и приобрели прекрасные медные духовые инструменты. Теперь на очереди – флейта.
– А у вас великолепный флейтист…
– Спасибо. Работать с хорошими музыкантами – одно удовольствие. К примеру, с профессором Владимиром Ловчиковым, нашим знаменитым кларнетистом, я могу советоваться, поскольку не знаю всех тонкостей звукоизвлечения у духовых инструментов, а он может подсказать, как лучше добиться нужного мне звучания.
– Скажите, я не ошибаюсь в том, что в оркестре, мягко говоря, есть проблемы с валторнами?
– Вы абсолютно правы. Валторна – один из самых сложных духовых инструментов, и вырастить хорошего музыканта в Воронеже нельзя – нет мастеров. А пригласить ведущего крепкого валторниста из Москвы или Санкт-Петербурга можно только предложив ему достойную зарплату, квартиру. У оркестра таких денег, к сожалению, нет.
– У Федерико Феллини есть замечательный фильм «Репетиция оркестра». Там дирижер должен спасать оркестр, даже когда все музыканты восстают против него, а мир рушится – и в прямом, и в переносном смысле. А кто Вы для своего оркестра: отец родной, диктатор или, может, дипломат?
– В первую очередь, лидер, за которым пойдут люди, потому что верят ему, верят в то, что он делает. И отец родной. Иногда и диктатор. И всегда дипломат. А вы знаете, что инструмент накладывает отпечаток на самого музыканта? И это гениально подметил Феллини! Если дирижер не будет ставить перед оркестром сверхзадач, то развитие прекратится. Будет болото. С моим оркестром мне легко и разучить новое сложнейшее произведение, и вспомнить старое, сыгранное много лет назад.
– Во время вашего юбилея Бронислав Табачников упомянул, что Валерий Гергиев – ваш ученик. Как это произошло?
– Это очень просто. В одном из интервью Гергиев сказал, что ему есть чему поучиться у меня. Это для меня, конечно, очень лестно.
– Вы делаете с оркестром уникальные программы. Скажите, что нужно, чтобы сделать профессиональные записи симфонических концертов и сохранить их для любителей классической музыки?
– Нужны немалые деньги. Полтора года назад мы записали диск с участием знаменитой пианистки Лианы Исакадзе, моего большого друга. Она согласилась участвовать в записи бесплатно, но привезти из Москвы в Воронеж профессиональную аппаратуру, специалистов – это очень дорого. А диск до сих пор не вышел. Но мы надеемся, что это случится.
– Владимир Игоревич, какую музыку вы любите исполнять больше всего? Я знаю, что вы много играете Густава Малера… Почему?
– Ну… это как спросить у человека, кто ему больше нравится: Рафаэль или Леонардо да Винчи. Когда я берусь за новое произведение, я полностью погружаюсь в него, следуя партитуре, указаниям композитора, пытаюсь понять его замысел и как можно точнее передать его при исполнении. В этот момент я обязан любить эту музыку, иначе слушатели останутся равнодушными. Что касается Малера, то я ценю в его музыке великолепное знание возможностей каждого инструмента, ведь при жизни он был признан как великий дирижер. В своих симфониях он пробует разные ансамбли инструментов, поэтому возникают новые удивительные краски звучания. С Воронежским оркестром я исполнил с первой по шестую и десятую симфонии Малера, а мой сын, Игорь Вербицкий, – седьмую и девятую. Сейчас он подготовил его симфонию-кантату «Песнь о земле» – это премьерное исполнение в Воронеже.
– Поговорим о современной музыке. В Америке, например, Гершвин и Бернстайн – величины XX века. Их музыка подчинена джазовой стихии, они писали оперы и мюзиклы. А кого в России вы назовете среди тех, кто создавал подобную, так сказать, популярно-симфоническую музыку?
– Вспомните о великолепных саундтреках к кинофильмам «Дети капитана Гранта», «Время – вперед»… Конечно, в первую очередь, это Дунаевский, Свиридов и великий Шостакович.
– Владимир Игоревич, 4 апреля в зале филармонии с успехом прошла творческая встреча в честь вашего юбилея. В этом году вы стали лауреатом премии «Лидер года», вам была вручена медаль «Святителя Митрофана», первого епископа Воронежского. От души поздравляю вас с таким безусловным признанием ваших заслуг. В приветственном письме митрополита Сергия говорится о Вашем высоком служении искусству и просветительской миссии, которую Вы несете.
– Спасибо! Творческий вечер получился теплым и камерным, благодаря усилиям директора филармонии Ольги Николаенко, которая буквально «болеет оркестром», понимая важность его существования для Воронежа, Геннадия Белоусова, режиссера-постановщика, придумавшего эту идею, и незаменимого Бронислава Табачникова, который блестяще провел концерт. Спасибо им!
– И напоследок… шутливый вопрос. Если бы Ваша дирижерская палочка вдруг превратилась в волшебную, что бы вы пожелали?
– Я бы хотел увидеть мой оркестр в 120 музыкантов, сидящих на сцене прекрасного концертного зала с совершенной акустикой и играющих на великолепных итальянских инструментах.
Людмила Сандлер
фото Михаил Квасов
