Субъективный обзор воронежских театров. Часть 2.
Полный обзор см. на странице…
Писать о нём сейчас – не особо увлекательный труд. Куда более интересна история театра: именно она объясняет причины нынешней невзрачности «Шута». Когда-то у театра кукол не было своего помещения, он ютился в нескольких комнатках в торце здания кинотеатра «Юность». Я после окончания школы работал там монтировщиком декораций, хорошо помню то время. Театр функционировал только на выездах: воронежские детсады и школы да сельские клубы, 2 стареньких автобуса «Кубань», 2 бригады актёров, 2 монтировщика и звукооператор – вот и всё, что было нужно для выполнения плана. А план выполняли на 100% и без стационарного зала, что легко объяснимо: на кукольные спектакли родители всегда водили, водят и будут водить своих детей, это самая надёжная публика. Но главный режиссёр театра Игорь Лукин мечтал об иной судьбе для своего коллектива. Ученик легендарного кукольника Образцова, умный руководитель, сильный режиссёр был одержим строительством идеального здания на проспекте Революции.
Он хорошо понимал, насколько многополярным на творческом уровне может быть современный кукольный театр, и строил планы по масштабному изменению своей целевой аудитории. Внезапная смерть не позволила Лукину воплотить идеи, но за него это сделал другой легендарный кукольник – Валерий Вольховский из Челябинска, приглашённый на пост художественного руководителя. С приходом Валерия Аркадьевича в Воронеже начался самый натуральный кукольный бум: умные, остросоциальные его постановки шли с переаншлагами, а на премьеры спектаклей для взрослой публики собирался весь цвет воронежской интеллигенции. Артисты Вольховского – Чернявские, Голованов, Чувардин, Шмаргун, Фильченко и другие – были без преувеличения воронежскими звёздами. Они талантливо проявляли себя не только на сцене родного театра, но и принимали самое активное участие в городской жизни, постоянно выступали на сцене местного Дома актеров. В общем, театр Вольховского был одним из важнейших центров творческого Воронежа. А потом Валерий Аркадьевич поссорился со своей старой актёрской гвардией, и причиной стали не творческие разногласия, а бытовуха – некоторые финансовые вопросы, в которых не нашлось места пониманию. Поначалу казалось, что проблемка пустяковая и легко решаемая, но обе стороны продолжали упорствовать – и «проблемка» превратилась в тяжёлый конфликт. Я довольно часто общался с Вольховским в то время (однажды, кстати, привёл с собой фотографа Андрея Архипова, и в результате появилась серия удивительных чёрно-белых портретов Валерия Аркадьевича) и помню, как худрук кукольного переживал ссору со своими друзьями (этих актёров он именно друзьями и считал), как матерился в их адрес. Но этот мат, как бы это сказать… он другой был – не грязный… Так матерятся в адрес самых близких людей в те минуты, когда эмоции берут верх над рассудком. Вольховскому не суждено было помириться со своими недавними соратниками, он умер, а после его смерти начался стремительный закат воронежского кукольного театра. Руководить всем принялась так называемая арт-дирекция, составленная из группы административных работников. Их первоочередной задачей стал поиск нового художественного руководителя, способного достойно продолжить дело Вольховского. Эта мантра – «найти того, кто достойно продолжит дело» – судя по всему, и стала надёжной ширмой, прикрытием, чтобы эти самые поиски как можно дольше оставались безрезультатными. Памятью Вольховского размахивали так сильно, что из здания театра выветрился сам дух мятежного мастера. Параллельно расправлялись с бывшими сподвижниками: для них заботливо создали стрессовые условия нахождения на работе, затем по- явилась правильно сформированная аттестационная комиссия… И бывшие легенды покинули театр.
Наступило время благоденствия для арт-дирекции. Творческое наследие Вольховского всё ещё сохраняло статус, на нём можно было комфортно ездить (на международные фестивали, например). Большие мастера-кукольники (вроде Романа Виндермана) пока ещё приезжали к нам ставить спектакли – в память о друге. Молодёжь была послушная и внушаемая, департамент культуры суперлоялен, журналисты порой просили воспоминаний о Вольховском (не задавая при этом неприятных вопросов о будущности театра).
В обстановке тишины и покоя пролетели 7 лет. Да- да, целых 7 лет арт-дирекция с такой удивительной настойчивостью искала для театра кукол художественного руководителя. Даже в дружественном департаменте культуры стали испытывать некоторое смущение и высказываться в том духе, мол, дорогие наши, вы, конечно, свои люди, но в некотором смысле надо хоть какие-то приличия соблюдать. 7 лет – это всё-таки очень много, вот и творческая общественность начинает волноваться, так что давайте подыщем, наконец, хоть кого-нибудь.
А творческой общественности, привыкшей к ярким театральным премьерам и тусовкам бомонда во времена Вольховского, было от чего волноваться: она действительно ждала продолжения славных традиций, а нынешний менеджмент ненавязчиво пытался увести театральный корабль подальше от наполненного штормами и тайфунами яркого пути Вольховского. В укромную и тихую гавань, откуда и до пресноводного болота недалеко.
Пришлось идти на компромисс: театр достиг договоренности с московским режиссёром Валентином Козловским. Он в 1980 году окончил Киевское цирковое училище, работал в цирке клоуном. Потом поступил в ГИТИС на режиссёрский факультет, закончил его. Ставил в Киеве, Саранске драматические спектакли, а также клоунады, сольные номера для знакомых актёров-кукольников. Снимал рекламу, клипы, фильмы, сериалы. Уже в зрелом возрасте увлёкся искусством кукольного театра и овладел профессиональными секретами.
Козловский стал в театре «Шут» режиссёром-постановщиком, но не художественным руководителем. Он не обладал всей творческой полнотой власти, что, впрочем, устраивало обе стороны: режиссёру его воронежские обязанности вовсе не мешали заниматься творческими проектами за пределами нашего города, да и сам Козловский не препятствовал арт-дирекции рулить театром так, как та считала нужным. Козловский был талантливым режиссёром и за 9 лет сотрудничества он поставил в Воронеже несколько действительно весьма неплохих спектаклей, но они, к великому сожалению, не создали в местной театральной среде того резонанса, которого несомненно заслуживали. Беда, как мне видится, всё в том же отсталом и неэффективном менеджменте, а если точнее – в совершенно осознанном нежелании руководства театра что-либо менять в принципе.
Некоторое время назад умер и Валентин Козловский. Печально, но смерть его не вызвала такого волнения в воронежском театральном сообществе, как когда- то в связи со смертью Вольховского. Многие работники воронежских театров, услышав фразу «умер Валентин Козловский», совершенно искренне спрашивали: «А он кто?» Это обстоятельство косвенным образом ещё раз доказывало, что менеджмент театра либо совершенно беспомощен по сути своей, либо озабочен исключительно личным комфортом. Не приложить усилий, чтобы раскрутить в воронежском культурном пространстве своего творческого лидера, который и сам по себе достаточно харизматичен, – это надо уметь.
Меня наверняка спросят: тебе что, не нравится, как актёры в этом театре играют, или спектакли плохие? А может план по заполнению зала они не выполняют? Выполняют. Детишкам радость несут? Несут. На фестивали ездят? О да, ещё как! Награды всякие, дипломы привозят? Конечно – вон недавно на этом престижном мероприятии в Доме актёра… как же оно называется- то?.. там ещё грамоты и статуэтки дают… ну вот там как из кулька сразу за все спектакли кукольникам дипломов насыпали с горкой! А если всё так хорошо, то какого тебе лешего от них надо, чего ты тут критику на плетень наводишь?
Отвечу: и актёры замечательно играют, и детские спектакли – это прекрасно, сам дочку с удовольствием отведу. Только одно «но». И тогда, в далеких 80-х, когда не было своего здания, актёры на выездах играли прекрасно, и залы были битком, и грамот от управления культуры у коллектива было предостаточно. Только Лукин о другом мечтал. И Вольховский не грамоты коллекционировал. Паршиво, что в кабинетах культурного департамента сидят люди, которые эффективность того или иного учреждения меряют лишь по выполненному плану да наличию похвальных бумажек. И совершенным нонсенсом выглядит такая позиция в среде служителей Мельпомены.
С большой долей вероятности повторится уже избитый сценарий – «найти того, кто достойно продолжит дело». Канитель будет тянуться. Если кого и найдут, так опять режиссёра-постановщика для сотрудничества. Чтобы «Шут» опять зазвучал, сюда должен придти настоящий единоличный творческий лидер, а откуда ж ему взяться-то? В цветочном горшке баобабы не вырастают.
