После открытия нового здания Камерного театра уже прошло какое-то время. Достаточное, чтобы были опубликованы многочисленные репортажи, обзоры, мнения (в том числе и на страницах «Времени Культуры»), фотогалереи, комментарии и оценки. Многие побывали в новом здании и видели его воочию; оно постепенно оживает, и поводов для этого становится все больше. Перспективы театра и его культурное значение в пространствах города и искусства анализирует художник Илья Долгов.
Первая из них очень материальна. Это строительство и архитектура. Рекордные 11 месяцев, за которые было возведено современное здание, аккуратное снаружи и невероятно продуманное внутри. Все пишут и говорят о том, что это просто чудо: в нашей стране новых театров за пределами двух столиц не строят. Но для Воронежа это еще большее достижение, на самом деле. Не только в театральном строительстве. Камерный театр – первое в Воронеже постсоветское строение, за которое не испытываешь мучительного стыда.
Это стоит осознать, первое за двадцать лет. Отели, бизнес-центры, дорогое жилье, коммерческие площади – все у нас строилось по формуле: местечковые понты + трешевая архитектура + дешевые технологии. Даже если сопровождалось приставками «вип», «элит», «класс А». Казалось, что место проклято и ничего хорошее построиться просто здесь не может. Теперь мы знаем, что может. Более того, строила та же компания, что реализовала на улице Кольцовская градостроительный образец с максимально возможным знаком «минус». [su_pullquote align=»right»]Вероятно, речь о компании Altius Engineering Construction, которая работала над «Галереей Чижова» — прим. ред.[/su_pullquote]
Выходит, не в исполнителях дело. Они способны реализовать любую поставленную перед ними задачу. Проблема в тех, кто задачи ставит. Интересно, что в случае с Камерным это было правительство области – снова оно у нас самый главный европеец. Про капиталистов любят говорить, что в их сообществе хорошо работает механизм прецедента: кто-то первый сделает что-нибудь новое, хорошее и яркое; другие, следуя соревновательному инстинкту, подхватывают и развивают тенденцию. Хочется надеяться, что здание Камерного – это новый воронежский уровень архитектуры, ниже которого теперь (хотя бы в дорогих и знаковых проектах) падать будет стыдно.
Вторая архитектурная история про стиль «Лофт». Раз за разом поднимался вопрос, придется ли он по душе не только молодой и современной аудитории театра, но и респектабельному крылу его почитателей? Это, конечно, очень милый пример коллективного кокетства. Всем, безусловно, было ясно, что Михаил Бычков гарантированно такое противоречие снимет.
[su_box title=»Краткий конспект — лофт» style=»glass» box_color=»#dd871b»]Лофты появились в западных городах не от хорошей жизни. Деиндустриализация, экономические кризисы, неблагоприятная рыночная конъюнктура – в результате на руках у собственников тысячи тысяч квадратных метров промышленной архитектуры в статусе неликвида. Собственники сдавали свои заводы по бросовым ценам соответствующим арендаторам – художникам, самодеятельным театральным группам, музыкантам и так далее. Так и появлялись лофт-пространства: необжитые, неуютные, аскетичные: бетон, кирпич, холод. Это уже потом, спустя десятилетия, они стали модными и респектабельными. Появился стиль «лофт» — вместо лофта по факту происхождения.[/su_box]В России эта первая, страдательная фаза пропущена. Лофт у нас импортирован как чисто стилевой прием, отвечающей вкусам определенной целевой аудитории. [su_highlight background=»#d46414″]Осваивать реальные заводы дорого и сложно, как говорят архитекторы и девелоперы. Если очень уж хочется лофт, дешевле построить.[/su_highlight]
Вот и построили. Почему именно лофт, если на чистом месте можно построить что угодно? Ответ был выше: это дело во вкусах конкретных групп горожан.
Такова общемировая тенденция. Культура и во всем мире, и у нас отходит от работы на абстрактного «человека вообще» и переходит к деятельности с определенными аудиториями. Все потому что «культура вообще», доступная всем, подобно воздуху, – это идея проекта Просвещения, который однозначно закончился. Советский союз был частью этого проекта, советская синтетическая культура была для идеального советского человека. Такое понимание сферы культуры до сих пор сильно в нашем общественном сознании.
В неолиберальной системе общества, оно, конечно, обречено на вымирание, потому что неэффективно. Неуютный, зато конкретный пример на воронежской почве: перезапущенный драматический театр, в отреставрированном здании, с новым руководителем, провозгласил курс на формирование и поиск нового зрителя – интеллектуального, открытого, вдумчивого. Сколько лет этому зрителю, где он тратит свои деньги в свободное от театра время, и прочие приземленные вопросы из этого курса, кажется, выпали.
Это старый благородный принцип: культура для вечности и для всех, кто хочет к ней быть причастным. В этом же ключе создано и здание «Зимнего театра». Оно само по себе, для всех вообще и ни для кого конкретного одновременно. Коммуникация с определенной социальной группой не заложена в него как базовый принцип. Интерьер кольцовского театра утверждает власть художника. Следует эстетическим воззрениям художника. Решает публичное пространство как произведение художника. И «общество» как равный тут невозможно — на первом месте фигура художника и его диктатура. Причём художника совершенно конкретного, а не некоего представителя искусства как системы. То есть художника Юрия Купера.
Новый камерный театр – полная противоположность. Невероятно точный вкус Михаила Бычкова, изначально осознанно выбранный архитектурный курс – все это очень, на самом деле, прагматично и помогает выцепить две аудитории.
Первая – те, в кого инвестируют как в «человеческий капитал» и кто должен будет эти инвестиции отработать, построив счастливую креативную экономику. Вторая – собственно инвесторы. И лофт-театр в этой модели – встреча первых со вторыми. В духе открытости, демократичности, общности вкусов.
В рамках этой системы отношений здание Камерного театра – крайне эффектное, и, главное, эффективное решение. Последний термин все чаще употребляется в речи о культуре. Он пришел надолго и всерьез.
И очевидно, что жизненный, учитывающий и пересоздающий реальную аудиторию подход, осуществляемый Камерным театром и Михаилом Бычковым (в том числе в рамках Платоновского фестиваля) полностью совпадает со среднесрочными и долгосрочными путями развития культуры в обществе.
[su_highlight background=»#d46414″]Получается, Камерный снова идет в первых рядах культурного развития Воронежа и страны в целом, что радостно. Грустно, что не желающие (или не умеющие) перестроиться на новую модель обречены на всё возрастающие мучения.[/su_highlight]
Никитинская библиотека, к примеру, в силу объективных причин постепенно утрачивала функцию эксклюзивной точки доступа к архиву знаний. Недавний ремонт так и вовсе саботирует процесс чтения – сознательно или случайно. Снова крах просвещенческой модели. Зато библиотека становится местом социализации горожан «третьего возраста». Это очень важная и благородная задача, заточенная под конкретную цель и аудиторию. Но огромное здание в центре города? Неэффективно. Надо стараться лучше.
Я сознательно не касался творческих вопросов, связанных с новосельем Камерного театра. Это отдельная огромная тема для компетентных авторов.
Важно то, что архитектура по-прежнему остается моделью общества. Новое здание на улице Карла Маркса – отличный тому пример. Пример и для изучения, и для подражания, и для уточнения собственных этических и политических ориентиров.
фото — Евгений Срибный
