Театр драмы им. Кольцова вступил в эпоху перемен – об этом не пишет и не говорит только ленивый. Но теперь воронежские театралы смогли убедиться воочию, что намерение худрука театра Владимира Петрова превратить старую добрую Драму из тихого пристанища чинных горожан в современную площадку для острейших молодежных дискуссий – вполне серьезное.
На малой сцене театра за короткое время состоялись сразу две премьеры – «Легкий способ бросить курить» и «Танец Дели». Постановки осуществили молодые режиссеры: воронежец Вадим Кривошеев и выпускник школы-студии МХАТ москвич Никита Рак. Оба работали на материале современной драматургии. Что сказать? О результатах можно и нужно спорить – и это, пожалуй, самое главное. У нас образовалась театральная площадка для молодежи и о молодежи, где разговаривают на понятном ей языке, ставят и пытаются найти ответы на актуальные вопросы. Короче говоря, молодежная и современная площадка, заполнившая нишу, которая до последнего времени пустовала.
По накатанной
Такие попытки уже предпринимались ранее в ТЮЗе: Вадим Кривошеев ставил там «Я буду жить» и «Сто пудов любви». В своей новой постановке «Легкий способ бросить курить» по пьесе Михаила Дурненкова он идет по пути начатых им ранее поисков особого типа героя, чье детство пришлось на девяностые, а молодость – на эпоху безвременья. По сути, продолжателя «традиций» вампиловского Зилова и Макарова из балаяновских «Полетов во сне и наяву». По версии режиссера, это человек из толпы, обычный, нормальный парень, равно не способный ни на подвиг, ни на подлость. Однажды парень по имени Костя понимает, что зашел в тупик. Сошла на нет школьная дружба, отношения с любимой женщиной, исчез интерес к работе. С чего легче всего начать кардинальное изменение собственной жизни? Произведя несложные подсчеты, Костя решает бросить курить.
Тогда же он меняет работу, встречается со своей школьной любовью Таней и ее отцом – восхищавшим его когда-то учителем, Валерием Ильичем. Но происходит нечто странное: герой с удивлением обнаруживает, что не может ничего поменять. В пьесе появляются по-настоящему экзистенциальные мотивы предопределенности человеческой жизни. Это нельзя назвать роком, кармой или судьбой – Константин обычный продукт современного общества потребления. Не задумываясь проживает чужую жизнь, пытается воплощать программу «успешности», которую ему внушали с детства. И любое отклонение от схемы, от заданной системы координат и желание начать думать своей головой могут привести к трагедии, поэтому у героя наших дней попросту нет выбора. Так случается с отцом Тани Валерием Ильичем, который обнаруживает, что всю жизнь преподавал детям чужие истины. Разумное-доброе-вечное, которое он так проповедовал, никак не подтверждалось его реальными делами. Тогда он решает все исправить, но, в конце концов, это приводит его к смерти. К трагичному финалу приходит и Костя, который всего лишь хотел бросить курить, а в результате разрушил собственную жизнь. Это типичные проблемы нашего времени, когда человек не может ответить на элементарные вопросы – Кто он? Зачем он? – и становится настоящим символом накатанной колеи, из которой нельзя выходить, одним из бесчисленных колесиков отлаженного беспощадного механизма. Кстати, колеса играют большую роль и в сценическом оформлении, которое придумал художник Михаил Викторов – на них стоит вся мебель, которая передвигается в зависимости от мизансцен; в кроссовках с колесиками перекатывается по сцене самый «потерянный» герой, медиа-манипулятор Саша. Он дошел до того, что придумал себе брата-близнеца, которого присылает вместо себя, сталкиваясь с какими-то жизненными ситуативными сложностями.
Несмотря на мат и уличный язык пьесы, Вадиму Кривошееву удалось поставить довольно эстетский спектакль. Есть целый ряд удачных режиссерских ходов, которые должны примирить с языком современной драматургии даже самого консервативного зрителя. Пьеса Михаила Дурненкова «Самый легкий способ бросить курить» в 2010 году была признана лучшим драматическим произведением по итогам международного конкурса современной драмы «Действующие лица». Но если допустимо сравнивать, я бы сказала, что постановка Кривошеева получилась на голову выше своего литературного источника. Попробую пояснить: стенографировать реальность и перенести ее на бумагу – еще не значит сделать ее искусством. «Все как в жизни» – не всегда комплимент для художника, который должен создавать свою систему символов, не копирующую реальность. Вадим Кривошеев добавил в пьесу некоторый философский смысл, который щедро окрасил самоиронией, в результате философия не выглядит навязчивой и претенциозной.
Искусство боли
Абсолютно иное по своим свойствам зрелище представил приглашенный режиссер Никита Рак, выпускник Школы-студии МХАТ. Материалом для постановки стала недавно экранизированная пьеса Ивана Вырыпаева «Танец Дели». Здесь надо сказать несколько слов об авторе, к творчеству которого нельзя подходить с мерками классической драмы. В его пьесах нет развития характера, он не дает актерам ролей в привычном понимании слова, образы возникают прямо во время чтения текста пьесы. Отсюда странная манера поведения актеров, которые просто проговаривают диалоги с минимальным количеством эмоций. И это не потому, что они не могут работать «по Станиславскому», а потому что здесь так нужно. С другой стороны, Вырыпаев создает необычную структуру сюжета, который вроде бы не имеет развития, действие как будто постоянно блуждает по кругу. Перед нами – семь сюжетно не связанных между собой пьес, которые не дополняют друг друга, а лишь создают мозаику хаоса и абсурда, конструируют пространство вне времени и материального мира. Каждая пьеса – вариант развития событий одной и той же истории: Катя полюбила Андрея, а он полюбил Катю, потому что ее танец Дели, увиденный им в Киеве, помогает ему примириться со всеми ужасами, страданиями и болью этого мира. Когда Катя первой призналась в любви, Андрей наврал, что любит свою жену, но потом вернулся к Кате и сказал правду. Его жена Ольга отравилась, когда узнала об этом. Каждая вариация отличается от другой тем, что в события вклинивается смерть разных персонажей: в одной пьесе мать Кати умирает от рака желудка, в другой – умирает жена Андрея, в третьей – сама Катя. Рефреном звучит фраза: «Странно, она умерла, а я совсем ничего не чувствую». И актеры действительно механически проговаривают от раза к разу один и тот же текст, деревянно двигаются. Подобным образом организовано и пространство сцены: симметрично расставлены стеклянные камеры, из которых появляются герои и в которые заходят по ходу действия. Здесь важно обилие стекла: из-за него возникает огромное количество переотражений, не только на смысловом, но и на материальном уровне. Все действие происходит в приемной обычной областной больницы, а главным зрителем разворачивающегося танца жизни оказывается медсестра. Ничего вроде бы не происходит, но результат поражает. Центральным символом становится загадочный танец Дели, который так и не суждено увидеть зрителю. Его создала танцовщица Катя среди нищеты, смрада, крови, боли и ужаса индийского базара. Прообразом этой истории считается некая биографическая коллизия знаменитой немецкой танцовщицы Пины Бауш. Спектакль содержит огромное количество кодов, получается разговор вроде как ни о чем и в то же время обо всем сразу. Можно ли принять Освенцим? Допустимо ли построить свое счастье на чужом горе? Из чего создается искусство и этично ли переплавлять людские страдания в красоту? Но, как всякое настоящее искусство, спектакль воронежского драмтеатра задает вопросы, не спеша отвечать на них, он дает возможность поискать ответы зрителям самостоятельно.
Виктория Лушина
Фото Валерия Драбова
