Костёнки: Лом истории, или Мучительные дихотомии отечественной археологии

Почему учёным выгодно сотрудничать с грабителями курганов и как ныне существующие законы вынуждают их к этому.

{* Дихотомия – в широком смысле —деление целого надвое, иногда на взаимоисключающее (прим. ред.)}

Минувшим летом воронежские СМИ облетела громкая новость: в Богучарском районе поисковый отряд «Память» обнаружил уникальную лодку-долблёнку, предположительно эпохи неолита. Вскоре, однако, сенсация обернулась скандалом: поисковиков уличили в нарушении законодательства, лодку изъяли и отправили в музей-заповедник «Костёнки». Мы поговорили с его директором, кандидатом исторических наук Виктором Ковалевским, и выяснилось, что ситуация с незаконными раскопками куда сложнее и масштабнее.

2012 год, ноябрь. Богучарский район. Серо-бурый пейзаж. Гул ветра. В траншее стоит немолодой мужчина с длинными усами. Речь с сильным южнорусским говором. Это Николай Новиков, командир отряда «Память». Он объясняет, что рабочие нашли кости и обратились к поисковикам. Захоронение оказалось древним, под ним обнаружился прекрасно сохранившийся горн. Что там внутри, ещё предстоит узнать. После этой преамбулы Новиков и его помощники начинают методично пробивать в горне дыру. Ломами.

Генрих Шлиман Богучарского уезда

Разобраться с Николаем Новиковым решила общественная организация «Центр сохранения культурного наследия Центрального Черноземья». Причина проста: подобные раскопки могут проводить только профессиональные археологи. Самого же Новикова без преувеличения можно назвать уникальным человеком. Потрясающий энтузиаст, который любит историю родного края. Своими силами он создал и содержит в селе Зелёная Дубрава музей с колоссальной коллекцией экспонатов. Занимается патриотическим воспитанием школьников и, возглавляя поисковый отряд, перезахоранивает павших солдат. Воронежские спасатели даже привлекают его как эксперта при определении типов боеприпасов времён Великой Отечественной войны.

Однако, как считает Виктор Ковалевский, впечатляющая археологическая деятельность Новикова незаконна. В его музее хранятся артефакты, которые не числятся в музейном фонде РФ, т.е. были либо получены от «чёрных копателей», грабителей курганов, либо добыты самостоятельно, без всяких разрешительных документов. И даже нельзя сказать, чтобы последнее как-то скрывалось. В интернете легко найти видео, демонстрирующее, как команда Новикова фактически разрушает раннесредневековый горн. Поневоле вспомнишь о знаменитом археологе-самоучке Генрихе Шлимане, который хоть и отыскал мифическую Трою, но в погоне за ней уничтожил несколько культурных слоёв (в том числе и саму Трою).
Нашумевший случай с лодкой-долблёнкой едва ли выделяется на общем фоне, вплоть до того, что она тоже была повреждена при раскопках. Подобные челны находили в Воронежской области в 50–60-х годах прошлого века, и самый хорошо сохранившийся из них выставлен в Государственном Историческом музее на Красной площади и датируется третьим тысячелетием до н.э. Поэтому богучарская находка представляет для науки огромную ценность. Правда, ещё предстоит выяснить, действительно ли лодка относится к неолиту — она вполне могла быть сделана в XVI веке или даже 100-150 лет назад. Возможно, результаты исследований отразятся и на датировке других подобных лодок.

На раскопки такого артефакта не отважится даже учёный-археолог, не специализирующийся на данном историческом периоде. Здесь же вся работа была произведена любителями, и официального разрешения они не имели. Вердикт директора «Костёнок» однозначен: уникальный чёлн был извлечён из земли грабительским способом, за Новиковым тянется целый шлейф подобных инцидентов — и настала пора это прекратить.

Эта история получила общественную огласку и завершилась относительно благополучно: для науки артефакт был сохранён. Но остался вопрос: как такое вообще оказалось возможным? Назначить конкретного виноватого тут не выйдет, ситуация с археологическими памятниками изобилует парадоксами и — это слово как будто стало лейтмотивом реплик Ковалевского — дихотомиями.

Белое и чёрное

Первый парадокс: деятельность Новикова, пусть и не удовлетворяющая требованиям науки, всё-таки археологические памятники некоторым образом спасает. Потому что иначе они, скорее всего, были бы уничтожены бесследно, а от того же разрушенного горна не осталось бы даже видео.

В защиту богучарского активиста можно выдвинуть, как минимум, ещё три тезиса. Во-первых, местные обращаются к Новикову, потому что учёные, «скорее всего, просто не приедут». Чтобы добраться до Богучарского района, нужны время и деньги. Чтобы организовать полноценные раскопки за государственный счёт, предстоит пройти через бюрократические процедуры. И тут появляется вторая причина — сделать всё нужно очень быстро. Потому что условные «строители», наткнувшиеся на кости, долго ждать не будут. Третья же причина состоит в том, что есть и куда менее бескорыстные люди, чем Новиков. Их, к слову, фактически некому ловить. Управление по охране историко-культурного наследия, обязанное реагировать на подобные случаи, имеет небольшой штат и за всеми объектами надзирать не может.

Очевидна коллизия между профессиональными учёными, т.е. «белыми» археологами, и археологами «чёрными». Официальная позиция Института археологии РАН однозначна: никакого сотрудничества. В реальности всё оказывается сложнее. Даже среди учёных есть апологеты симбиоза с чёрными копателями, руководствуются они упомянутым выше стремлением — если невозможно спасти всё, нужно спасти хоть что-то. Получая информацию от любителей, можно по крайней мере фиксировать находки, пополнять данные об их географии. «Чёрные» же заинтересованы в профессионалах, т.к. те могут атрибутировать и датировать артефакты, а в некоторых случаях и выкупать их. Но тогда получается, что учёные лишь поощряют незаконные раскопки.

Парадоксальность ситуации подчёркивается тем, что суть работы «белых» и «чёрных» в определённом смысле одинакова. И те, и другие уничтожают археологические объекты. Однако учёные при этом фиксируют материал: описывают, зарисовывают, фотографируют — т.е. сохраняют историческую информацию в памяти человечества. Это весьма трудоёмко и по-прежнему неэффективно: Институт археологии РАН даже призывает учёных сосредоточиться только на объектах, разрушаемых в ходе строек, другие же пока не трогать, ожидая развития технологий. Современные методики, по словам Ковалевского, несовершенны: 90% информации при раскопках теряется. Плюс для полноты картины надо привлекать специалистов из других дисциплин — например, палеозоологов или геофизиков, что выливается в баснословные суммы и зачастую является утопией.

От противоборствующей стороны в лучшем случае остаются пресловутые видео в интернете, чаще же всего артефакты уходят на чёрный рынок. Да, есть в «поисковой» среде и фанатичные энтузиасты, и просто дилетанты-любители, которые не ведают, что творят. Но есть и дельцы-профессионалы, и криминальные элементы, целенаправленно грабящие археологические памятники и торгующие артефактами. На одном из популярных зарубежных сайтов подобной тематики регулярно всплывают находки из Восточной Европы и России, в том числе из Воронежской области — по огромным ценам. В восьмидесятые годы в Костёнках была обнаружена ценнейшая статуэтка из кости мамонта — так называемая «первобытная Венера». Страховая стоимость её по тем временам составляла 600-700 тысяч долларов, и её украли у реставратора в Санкт-Петербурге. Есть серьёзные подозрения, что теперь эта статуэтка выставлена в нью-йоркском Метрополитен-музее.

Дыра в глиняной крыше пробита и расширена. Со дна лопатами выгребают золу тысячелетней давности. Николай Новиков показывает ход, по которому в горн доставляли дрова. Точнее, только его начало. Копать дальше как будто нет смысла, да и время уже поджимает. Фоном идёт грохот невидимых машин. Ведь на этом месте будет карьер.

Законы и беззаконие

Чёрные рынки есть и в Москве, и в Воронеже. О них прекрасно известно и археологам, и правоохранительным органам. Но знание это нисколько не помогает, потому что копателей оберегают многочисленные дыры в законодательстве. Поймали с древней вещицей — легко сослаться на «бабушкино наследство». Застали за раскапыванием кургана — можно сказать, что «червей рыл», тут же не написано, что это курган. Доказать умысел практически невозможно. В общем, незнание закона в среде чёрных археологов спасает от наказания. Как, впрочем, и знание: на их сайтах существуют подробные юридические разделы, да и непосредственно среди этих любителей, видимо, есть юристы.

К каждому кургану не прикрепишь полицейского, даже и табличку не поставишь. Одних лишь зарегистрированных памятников историко-культурного наследия в Воронежской области — более 1700, в их числе и могильники, которые включают десятки или даже сотни погребений. Что же до незарегистрированных, то тут к приведённому числу можно смело приписывать ещё один ноль. За всем этим попросту некому следить. А поставить табличку на нетронутом кургане — указать грабителю, где копать. И как его тогда схватить за руку? Очередной парадокс.

Ещё одно явление, зависшее между мирами — школьные и университетские музеи, которые в совокупности содержат богатейший фонд археологических ценностей. И они как будто легальны, но в то же время ничем не отличаются от собрания Новикова — материал для науки недоступен, не зарегистрирован, не зафиксирован. О требованиях, предъявляемых к функционированию музея — наличии охраны и сигнализации, например — и говорить не приходится. А юридическая сфера вновь радует: «настоящие» музеи относятся к министерству культуры, а школьные — к министерству образования. Какие масштабы должно иметь финансирование, если вдруг все университетские музеи подадут заявки на регистрацию своих фондов, остаётся только гадать.

В теории можно обратиться к опыту стран, которые Виктор Ковалевский красноречиво именует «богатыми». На Западе и законодательство проработано, и деньги на охрану памятников выделяются, и копателей ловят. В Израиле, например, для этих целей создана специальная полиция. Впрочем, внятная система сбережения исторического наследия существовала и у нас до середины 2000-х годов — а потом «секвестировали». В прошлом году был издан указ президента, ужесточающий наказание археологическим грабителям, но до ума он не доведён, а прецедентов его действия пока нет.

Наверно, есть более важные и насущные сферы для финансирования, нежели археология. С другой стороны, в нынешние времена много твердят о важности патриотического воспитания и поддержания исторической памяти. Как эта память разграбляется и продаётся, мы уже увидели, о воспитательном же эффекте сего можно пофантазировать.

Николай Новиков показывает коллекцию находок. В основном, керамика. Он делает предположение, что это были аланы или булгары, уходившие от наседавших печенегов. И подытоживает риторическим пассажем: «Уважаемые археологи, а вам слабo найти такое захоронение и такую печь? Я сразу отвечу: да, слабo».

То, что слабo — безусловно. А вот кому и что именно, на сей вопрос пусть ответит читатель.

Виктор Ковалевский:

—В Староживотинном копали городище. С чёрными копателями не было проблем. Потом появляются «закопушки». Круг копателей узок, выясняю: этот деятель был в моей экспедиции, он знал, куда ехать. Вот и получается: с одной стороны, просвещаешь людей, с другой — раскрываешь им историческую тайну. Разрушение археологического памятника — это тоже достаточно существенный денежный урон для государства. Только на территории Воронежской области стройками и грабителями наносится урон на миллионы, если не миллиарды рублей.

Михаил Волков
фото из архива Виктора Ковалевского