По поводу премьеры спектакля «Обитель. 16 рота» в Академии искусств.
Искусство — зритель — жизнь — тайна смерти — смерть. Вот по такому вектору я хочу совершить разговор с тобой, проницательный читатель, а поводом к этому разговору пусть послужит постановка московского Активного театра по роману Захара Прилепина «Обитель», которую недавно привозили в Воронеж создатели арт-проекта MOLODOST’.
Спектакль «Обитель. 16 рота» поставлен по роману Захара Прилепина «Обитель». Интересен он по нескольким причинам. Во-первых, это спектакль по большому роману, большому и современному. То, что такой роман у нас появился и на него обратила внимание общественность, — это уже само по себе знаменательно. Прилепина сейчас наша «просвещённая публика» не любит за то, что он поддерживает возвращение Крыма в состав России и возит гуманитарные грузы в Луганскую и Донецкую области. Однако роман его — это другое, это уже не сам Прилепин, это явление уже отдельное от него, ставшее нашим отечественным достоянием, зажившее самостоятельной жизнью. Если формулировать одним словом, то роман про Соловки. Лагерная проза? Ну да. И не только про них, как и всякая лагерная проза. Вообще о романе можно много чего сказать и уже написано несколько дельных рецензий, поэтому я не стану повторяться, тем более что разговор не про роман как таковой, а про спектакль «Обитель. 16 рота» — своеобразную адаптацию романа к сцене своеобразным театром.
Этот театр намеренно разрушает так называемую четвертую стену — между зрителем и сценой, барьер между зрителем и актёрами. Здесь не просто транслируют публике свои смыслы посредством текста, но позволяют зрителям участвовать в этих смыслах, и, более того, внести свои в произведение собственные смыслы. Так, перед началом спектакля посетителям раздавали небольшие анкеты, где спрашивалось о профессии, образовании и так далее. Эти анкеты затем были проанализированы и использованы в диалоге со зрителем.
Ещё здесь следует сказать о статусе актёров в этом театре, здесь на них возлагается важная функция: во-первых, самим быть соавторами спектакля, а во-вторых, открыть для зрителей дверь на сцену, чтобы и они стали полноправными участниками действия. Об этом рассказывали на пресс-конференции приезжие артисты, по их словам, текст произведения диктует им, когда следует заговорить с зрительским залом, тем самым впустив его в произведение, а от исполнителей зависит сам процесс адаптации зрителей к сценическому пространству. Таким образом можно работать с любыми текстами — как, скажем, с чеховскими пьесами или платоновскими философскими драмами. В случае с «Обителью» зрителям предложили представить, что они всем залом оказались на Соловках и им там надо не просто жить, а выживать.
Ещё одна причина, по которой спектакль «Обителью. 16 рота» представлял для меня интерес, заключался в текстах, которые используются в нём: помимо романа Захара Прилепина, в спектакле звучат песни известной музыкальной группы «25/17». Причём музыканты не писали треки специально для спектакля — в нём задействованы песни разных лет, созданных ранее. Прилепин и «25/17» уже сотрудничали ранее, совместно писали песни, Захар неоднократно снимался в клипах группы. И это при том, что у Прилепина и «25/17» по многим общественным вопросам позиции сильно расходятся. Андрей Бледный, лидер группы, рассказал мне историю своего знакомства с Прилепиным и воспроизвёл забавный диалог, имевший тогда место. Захар спросил: на чьей стороне Андрей был бы во времена Октябрьской революции, на что получил ответ: разумеется, на стороне белых. «Ну, тогда бы мы тебя расстреляли»,— торжествующе заключил Прилепин, в ответ Бледный парировал так: «При условии, если бы мы тебя не расстреляли раньше». После этого они быстро подружились. У «25/17» в песне «Кеды» есть такая строчка: «… были неразлучны, всегда везде ходили парой / хотя один из них был левый, а другой правый…». Это своеобразная, с оговорками на метафору модель сотрудничества Прилепина и «25/17», потому как, несмотря на разность гражданских позиций, они всё равно идут в одну сторону — полноценного творчества, и спектакль «Обитель. 16 рота» как нельзя лучше это демонстрирует.
Разумеется, в сети после спектакля появилось много отзывов фейсбучных критиков, в которых фигурировали определения вроде «непрофессиональный режиссёр», «сумбур с организацией», «непрофессиональные актёры», «картавый бородач», «русский рэп и толпа нацфриков» и так далее. Однако же лично меня спектакль весьма порадовал.
Чем же? Об этом могу сказать, опираясь на работы Хайдеггера, который, помимо всей своей прочей крутости, является ещё, как оказывается, и теоретиком современного искусства. Теория дизайна здесь очень хорошо работает. Присутствие, которое выражает длительность времени, создает то, что называется миром. Так же, как наличие взгляда зрителя создаёт искусство, создаёт его бытие. А участие зрителя в искусстве адаптирует искусство в мире и включает его в мир. Или мир — в искусство?..
На что у нас хватит мужества: включиться в искусство? Или включить искусство в себя? Это вопрос не только и не столько мира, это вопрос личности, вопрос человека и вопрос о том, для чего ему этот акт вообще. В конце концов, архитектура постановки спектакля не замкнутая структура, смысл произведения о смерти — вне произведения, и ежели последние слова, произнесённые со сцены,— о смерти, то, стало быть, они не могут быть случайны, как и любое слово о смерти. Искусство, которое транслирует слово о смерти, включается (и включает нас) в нечто гораздо большее — в вопрошание о человеческом бытии. И это гораздо важнее, чем вопрос что во что превратить: жизнь в искусство или искусство в жизнь, куда перенести действие — со сцены в зрительный зал или из зрительного зала на сцену, потому что обе эти сферы в итоге предстоят пред одною тайною — тайною смерти. Искусство, которое посреди тотального забвения бытия снимает табу со смерти и начинает вопрошать о ней, находится вне всех ваших профессиональных недостатков, такое искусство подлинно философично, а значит — человечно. Мне очень отрадно было увидеть в спектакле своих друзей, всем им большое спасибо. Спасибо Андрею и Антону, спасибо Богдану и Рустаму; спасибо Захару за «Обитель», спасибо Эдуарду Боякову, что пригласил в Воронеж Активный театр с постановкой «Обитель. 16 рота».
фото — geometria.ru
