Есть ли у Воронежа и Воронежской области будущее, сопоставимое по своему значению с той ролью, которую они играли, например, в советское время? Или на реально обозримый период мы обречены влачить существование заштатной провинции? Мы все еще обладаем развитой образовательной и культурной инфраструктурой, унаследованной от предыдущего периода, а вот своеобразный культурный пафос, особую идентичность, чувство достоинства и обязывающей культурной ответственности – все эти драгоценные вещи, которые называют «культурным капиталом», сегодня во многом утрачены. А с учетом того, что в Воронеже профессиональная культурная политика с советских времен и не ночевала, ее возрождение может стать колоссальным воздействием, определяющим жизнь региона на годы вперед. Так действует лекарство, к которому еще не приспособились всяческие вирусы и болезнетворные бактерии.
Вообще, культурная политика – это средство точечное, а потому малозатратное. Здесь эффекты на десятки порядков превышают инвестиции. Вложите в воронежскую экономику государственный миллиард, и что? Это доля процента от валового внутреннего продукта, этого никто и не заметит, кроме прямых получателей средств. Но вложите тот же миллиард в культуру, и вы сделаете прорыв в будущее – причем, как в сфере экономики, так и социальной жизни. Мы много об этом говорим, но в реальной управленческой практике, как правило, забываем, что и экономика, и политика, и социальная сфера – все это только внутренние сферы культуры и цивилизации, определенное наполнение той или иной культурной оболочки. Воронеж и Воронежская область, с их сложной, многообразной, дробно структурированной деловой жизнью, требуют совсем иного отношения к культуре. Здесь культурное лидерство – жизненная необходимость, а не приятный довесок к экономическому благополучию.
Мы ведь не помним (имеется в виду массовое сознание), откуда у нас сам имидж культурной столицы, мы совсем забыли, что до революции культурными центрами были прежде всего центры духовной жизни. Вот таким воронежский край и был.
Скажем, воронежская православная духовная семинария старше МГУ почти на 10 лет, оно одно из старейших учебных заведений в России. Сегодня семинария восстановлена, имеет большой научный и кадровый потенциал, но в материальном плане ведет весьма стесненное существование. Здание полуразрушено, на строительство нового – средств нет. Хотя есть уже как минимум два архитектурных проекта, которые могли бы украсить Воронеж. Для любого европейского города наличие духовного учебного заведения с почти трехвековой историей – это предмет особой заботы, вне зависимости от господствующего вероисповедания. А почему у нас все наоборот? Или другая региональная изюминка глобального значения – Костенки. Несколько лет назад доказано, что древнейшие следы современного европейского человека находятся именно здесь. Заметьте – к пяти столбам неизвестного происхождения в Англии ездит весь мир, они присутствуют в любом справочнике туриста и считаются национальным чудом света. А наши Костенки, которые просто просятся стать некоторой площадкой для будущего – например, для инновационных жилищных, образовательных, культурных, туристических программ – покамест влачат незавидное существование. Отчего так?
Впрочем, перечисление исторических ценностей, пребывающих ныне в забвении, можно продолжать долго, но помимо этого необходимо озвучить некоторый минимальный набор текущих, современных достижений.
Главные направления здесь ясны: научно-технические инновации, передовое образование, здравоохранение, жилищная политика, включая благоустройство городской и сельской среды, передовая агроиндустрия. То есть, фактически, те самые направления, что были обозначены в известных национальных проектах. Обратите внимание, что Воронеж и Воронежская область – практически идеальная площадка для отработки и реализации этих направлений. Лучшей просто невозможно придумать. Но здесь мы логично переходим к разговору о второй группе проблем (или социально-культурных угроз), которые по-прежнему существуют в области – кадровых. На первый взгляд, Воронеж и Воронежская область – это, прямо-таки, кузница кадров. В учебный сезон примерно каждый восьмой человек, встреченный вами на городской улице – это либо студент, либо работник сферы образования. Воронеж, действительно, город-университет! Но попросите воронежских муниципальных и государственных служащих написать эссе на заданную тему в сфере их служебной профессиональной ответственности – и вы увидите объективно, что уровень готовности к такой деятельности у большинства из них не просто низок, он ничтожен, просто недопустим для современного мира. Тем не менее, эти люди нами правят, стратегию, так сказать, реализуют. Здесь опять все та же проблема культурного капитала. Однако все это было бы небольшой бедой, поскольку талантливые и дееспособные люди всегда найдутся. Если их искать, конечно. Корень проблемы именно в том, что всерьез кадровой политикой в Воронеже последние лет двадцать никто не занимался. Поэтому некоторый круг людей, из которых формируются те или иные управленческие или исполнительские группы – это стихийно сложившийся, а не тщательно отобранный, целевым образом подготовленный и введенный в деятельность управленческий пул.
Да, губернатор Воронежской области сейчас фактически осуществляет кадровую революцию, но вышеупомянутая проблема – системная, это не только вопрос текущей кадровой политики. Воронеж и Воронежская область крайне нуждаются не просто в кадровом обновлении, но и в полноценной, методологически правильно организованной «смене всех» – от политического верха до рядовых исполнителей. Надо грамотно и радикально «лечить» местную элиту и поддерживающую ее опору. Неизбежен момент, когда Алексей Гордеев (какую бы политическую волю он ни проявил) просто упрется в то объективное обстоятельство, что необходимого числа образованных, подготовленных, элементарно человечески умных и честных людей просто нет.
Итак, о главных объективных параметрах ситуации в Воронежской области мы уже сказали. Это слабые нематериальные активы региона – низкий символический капитал (слабый бренд, неэффективный имидж), пониженный интеллектуальный и человеческий капитал (кадровая катастрофа), культурный провал. Отсюда и неспособность задействовать важнейшие региональные ресурсы: историю и территорию, специфику миллионного города, развитую образовательную инфраструктуру и, наконец, еще живой статус «столицы Черноземья». Ситуация в экономике города вторична по отношению к этим и некоторым другим социально-культурным факторам. К сожалению, этой идеологии еще надо пробиться в сознание местной элиты. Возможно, это сумет сделать воронежский губернатор в ходе решения кадровых проблем.
Наступает время культурной политики: кадровой, образовательной, социальной. Главная задача – формирование социально-культурной среды, адекватной угрозам и вызовам современности. Это ключевой приоритет. От осознания данного обстоятельства региональной элитой и от проведения адекватной и профессиональной культурной политики и зависит социальная и экономическая будущность Воронежа и Воронежской области.
Сергей Манохин
