Данный текст – не рецензия, но скорее реакция на нерядовое событие, происшедшее в литературно-философской жизни региона. В издательском доме ВГУ вышла книга «Андрей Платонов. Философское дело». Презентация прошла на только что состоявшемся Платоновском фестивале. Стилистически это – продолжение издательского проекта «Андрей Платонов. Личное дело», который начался в рамках фестиваля в прошлом году. Но по своему содержанию и замыслу это событие, уходящее в более глубокие пласты воронежской и вообще российской культуры.
О Платонове сейчас написано много книг, но еще не было целостной, отдельной работы, посвященной философии писателя, точнее самому писателю как философу. Конечно, литературоведы давно говорят о «философской прозе» Андрей Платонова. Воронежский ученый Владислав Свительский еще в 1970 году писал, что все чаще заходит речь о философских аспектах творчества Платонова. Проект Натальи Корниенко, осуществляемый много лет в Институте мировой литературы в Москве, носит название «В стране «философов» Андрея Платонова».
И действительно, слово «философия» нередко употребляется рядом с Платоновым. Иосиф Бродский вывел экстремальную формулу письма Платонова, назвав ее «формой философского бешенства». Это, кажется предел, за который идти уже невозможно. Философское бешенство – бездна, в которой можно утонуть, горизонт, за которым открывается даль вечной философии. Но почему-то именно целостных философских трактовок Платонова и не было. Изобилие литературоведческих, лингвистических, культурологических, исторических, психологических, социологических и прочих – и почти полное отсутствие философии. Только слово.
Но такова судьба литературных явлений: философия приходит не рано и не поздно, а вовремя, когда назревает необходимость вывода того или иного писателя в широкий культурный контекст, т.е. за рамки филологического контекста, интересного лишь определенной группе профессионалов. Это нисколько не умаление важнейшей филологической работы; просто каждая дисциплина имеет свою область применения. Сегодня во многом границы между философией и филологией и другими гуманитарными науками размыты. Хороший текст – это всегда синтез дискурсов, которые не отрицают друг друга, но взаимодействуют, образуя радугу смыслов, образов, постижений. Так устроен современный текст.
И все же философия имеет свою особенность. Она дает анализ и язык, который понятен всякому образованному, да и просто думающему и чувствующему человеку. Философия в чем-то очень близка самому обыденному, повседневному, посюстороннему и важному для каждого человека. Конечно, это не научно-профессиональная философия, которая, как и научная филология, понятна лишь узкому кругу специалистов. Речь идет об исконной, сокровенной философии, она говорит на языке, близком духовным нуждам всякого человека.
Если именно так смотреть на философию, то окажется, что во многом язык Платонова и есть тот самый сокровенный язык философии, недостижимый идеал, к которому многие так безуспешно стремились. В этом гений Платонова, создавшего язык, давший голос самым потаенным метафизическим вопрошаниям человека. Просто человека, не профессионального философа. Именно человека, который и есть самый настоящий философ – он не просто существует, а зачем-то существует. В основном мучаясь и страдая, но радуясь и удивляясь своему такому загадочному существованию. Вот Платонов и спрашивает у этого самого обычного человека, не у книжного философа, а у самого неискушенного – зачем жить, что все это значит?
Конечно, представляемое издание не лишено определенного академизма (строгие критики найдут его в изобилии). Но это первая попытка сказать о Платонове на универсальном языке. Безусловно, судить читателю, но он сумеет увидеть это намерение, которое, уверен, в будущем найдет свое продолжение и развитие.
Важно и то, что случилось это именно в Воронеже, на родине писателя. Наши филологи, историки литературы сделали много, чтобы вывести Платонова в литературный мир. Благодаря их работе, сегодня творчество писателя представляет интерес для широкого круга гуманитариев, его тексты переводятся на различные языки, организовано масштабное изучение его творчества. И уже пришло время для философии, которая сможет раскрыть удивительный мир еще более широкому кругу читателей, не связанных профессионально ни с литературоведением, ни с филологией.
Платонов без сомнения какой-то уникальный национальный мудрец, ведающий о жизни такое, что недоступно никаким профессионалам. Сегодня модно повальное обращение к психологам за рецептами счастливой и успешной жизни. Выбор, конечно, за людьми, но в этом чувствуется какая-то предельная духовная нищета современного человека, как-то переставшего совсем понимать, кто он и зачем. Без всякого морализма и дидактики Платонов может просветить именно нашего современника насчет высшей и достойной человека жизни. Ведь писал он не только для своей эпохи, а на все времена. И сейчас его голос и мысль как никогда важны.
Нужно сказать, что эта книга стала определенным результатом работы этико-философского семинара имени Андрея Платонова, который по моей инициативе проводится на философском факультете Воронежского университета с 2007 года. Это не платоноведение, не исследование отдельных философских аспектов творчества писателя, но попытка взглянуть на мир через призму мироощущения Платонова. Философская оптика писателя была в центре семинаров, посвященных смерти, современной литературе и кино, кризису культуры. Так был накоплен большой материал, который требует своего обобщения и издания.
Конечно, было бы крайне наивно думать, что даже подлинная философская трактовка Платонова, введение его в широкий культурный контекст сможет как-то радикально исправить ситуацию в культуре. Не надо строить никаких утопических прожектов. Культура умирает, и ее предсмертный вдох в виде ярких фестивальных вспышек – не более чем вздох умирающего. Данная фаза умрет, но в этом нет ничего страшного. Останется жизнь, которая будет искать себе новой, здоровой и пока что неведомой культурной формы.
И Платонов, думаю, как раз для такой новой культуры. Его преследует рок несвоевременности. Про советский период говорить нечего, но даже постсоветская «признанность» во многом выглядит искусственной. Платонов и сейчас, в общем-то, не нужен, поскольку то, о чем он думал и говорил, входит в вопиющее противоречие с тем, чем живут сегодня люди. Это человек из самого непредсказуемого будущего. Но когда культуре понадобятся реальные живые смыслы, она призовет, даже выпросит и вымолит у Платонова его сокровенную правду. Но это произойдет тогда, когда народ скажет вместе с ним, что «нам без истины стыдно жить». Тогда, возможно, философские миры Платонова предстанут во всем блеске своей жизненной очевидности.
Владимир Варава
