Слова постоянно повторяются, цепляются одно за другое и в итоге почти сливаются. Звуки баяна сменяются густым девичьим пением. Где-то в небольшом городке живет потенциальный Джонни Д., а менеджеры среднего звена отправляются в никуда на стареньком мотоцикле. Петербуржский театр ТРУ показал воронежскому зрителю в рамках фестиваля «Чернозём» пьесы «Нет дороги назад» и «Так сказал Стас».
Театр ТРУ был создан четыре года назад давними друзьями режиссером Александром Артемовым и драматургом Дмитрием Юшковым. Коллектив успел прославиться своими нестандартными художественными решениями: этот театр стоит на грани с ритуалами, гипнотическими учениями. Главные герои их постановок – текст и музыка, актеры же лишь помогают им раскрыться в полную силу. Здесь принято выбирать специфичные, подчас почти абсурдные формы для подачи знакомых зрителю историй.
Веселье за гранью
В программу фестиваля «Чернозём» попали многие довольно экспериментальные вещи. Трудно назвать классическими постановками и оба спектакля этого «театра правды». Первым на фестивале ТРУ представил притчу «Нет дороги назад» – историю о кризисе смысла жизни у менеджера среднего звена, о котором в пределах службы никто ничего не знает, а про свои мечты и желания он и сам почти забыл. Показывает петербуржская команда этот спектакль не только в театре, но и на деловых и психологических тренингах. Постановка сделана в форме лекции: на сцене только видеопроектор, четыре стула и четверо персонажей, почти все действие неподвижно наблюдающих за происходящим на экране. А на видеозаписи они же тщетно везут через лес, поля, пригорки старенький дребезжащий мотоцикл под саундрек бардовской песни «Нет дороги назад». Выглядит это так, словно кто-то пятый снимал их старания на мобильный телефон. Так герои бегут от привычного офисного быта, вечеринок по пятницам, кофейных автоматов и ощущения тщетности. У путешествия отсутствует конечная точка, а тяжелая дорога не иначе как бесполезность, Сизифов труд. Лица у них при этом настолько безэмоциональны, что остается лишь удивляться: то ли бывшие менеджеры не осознают пустоты своей затеи, то ли им уже не важно, куда именно приведет их путешествие. Главное, чтобы унесло подальше от старой жизни.
Весь текст пьесы – четыре монолога «о главном». Получается, что каждый из актеров должен продемонстрировать залу персональный эмоциональный взрыв, показать вершину своих способностей и профессионализма. В театре ТРУ со зрителем не церемонятся, рассказы выдаются на повышенных тонах, идут сплошным потоком без самой короткой паузы для добора дыхания. Историю буквально вбрасывают в зал. Текст превращается в своего рода мантру, а сам актер – в шамана. Та самая ключевая идея была сказана где-то вначале и все оставшееся время лишь многократно повторялась, засыпанная чередой прочих слов пьесы. Это многократное усиление направлено на то, чтобы впечатать смысл прямо в зрительское подсознание. «Главное, чтобы было весело!» – восклицает каждый герой «Нет дороги назад».
После спектакля в мыслях так и вертятся обрывки текста. Американский минималист Терри Райли писал: «Вещи звучат по-другому, если вы слышите их больше одного раза. И чем дольше вы их слышите, тем больше они отличаются». Монологи читаются словно в эйфории – при зашкаливающем уровне счастья. Веселье выступает как панацея, универсальное средство решения проблем, смысл жизни. Вот только каким образом оно будет достигнуто, на какие другие эмоции будет накладываться, не важно. Тут и ирония над бесконечными корпоративными играми и тренингами: «А что главное? Главное, чтобы весело было. Мы ходили по кругу, я и мои коллеги. Мы ходили по кругу, держа друг друга за руки…», и рассказ о молчаливом человеке, чье счастье и было-то в том, чтобы сидеть в тишине на берегу реки, но вот только пресловутому «главному » не соответствовало.
«А я говорил, и коллеги смеялись. Я говорил, говорил, пока уважаемый коллега не подошел ко мне, не взял меня за голову и не произнес: «Господа!!! Послушайте, господа!!! Господа, это же – Голова!!! Шампанское, господа!!! Шампанское!!!» Персонажи крайне возбужденно рассказывают о чем-то ужасно важном, волнуются, перебивают сами себя и по нескольку раз повторяют фразы. Это тот самый случай, когда так и ожидаешь некого саднящего сердце поворота в истории. Горечь и боль стало принято считать «плохими» чувствами, которые лучше закинуть подальше. «Главное, чтобы было весело. И весело было…» – это один из немногих моментов, когда «театр правды» сознательно врет. Пронизывающий, обреченный взгляд в зал в конце каждого монолога ставит точку на очередной истории о радости. Раскрывает карты. Это похоже на веселье по Ницше: оно переходит границу добра и зла, становится словно вне человека. Подобное состояние кричит о несчастии героя намного громче любых других сценических приемов. Наигранная эйфория не что иное, как плохая иллюзия, маска, с помощью которой герои получают пропуск в мир. ТРУ говорит об отчаянии, не так уж и редко вспыхивающем в груди у менеджера самого среднего звена.
Сицилийцы потерявшегося городка
Минимализм в декорациях. Спектакль поначалу напоминает театральную читку. Всех героев представляет один актер. Рядом с ним – постоянно наигрывающий баянист, на задних рядах – основной женский персонаж, роковая Вика. Зал погружен в абсолютную темноту – только обрывки света от микрофона на сцене да внезапно вспыхивающая зажигалка у Вики. Время от времени она заводит низким голосом: «Дождь, ты со мной рядом, капают капли с неба на крышу, на мокрый асфальт…».
«Так сказал Стас» – второй спектакль питерской труппы, он заявлен как «сказ о последней в этой стране настоящей банде, которой просто немного не повезло». Стас в этом случае – тень, отбрасываемая сразу всеми когда-либо созданными героями криминального мира. С детства он мечтает собрать группировку, стать не иначе как доном Вито Корлеоне. Вот и ребята у него под боком есть, да только бороться им не с кем. Стасу стоило бы родиться на свет немного раньше, подливать тайком виски в коктейли да носить автомат за поясом костюма-тройки в Америке 30-х или же попасть в Россию времен 90-х. Это нарочитая романтизация криминального мира, детской мечты о преступной карьере. Для своих друзей Стас – истина в последней ипостаси. Его слова повторяют из уст в уста, на них ссылаются и им же доверяют сверх меры. Банда Стаса идеально дружна и до зубов вооружена идеалами. Прекрасное сочетание, чтобы напугать своим существованием всю округу. Но театр ТРУ еще раз подчеркивает: времена поменялись, теперь самим опасным авторитетом может быть скорее тот, кто выстраивает компьютерные коды по другую сторону океана. Есть на счету у Стаса и серьезные преступления – двое подстреленных из рогатки клоунов в цирке.
Жесткая ирония, комичность истории, которая по форме своей излишне серьезна. Но Стас не просто персонаж, оказавшийся «не в то время и не в том месте», – он откровенная пародия на опасного криминального персонажа. «Не обижает никто?» – несколько раз спрашивает герой у Вики. Ответ Стас получает отрицательный и словно бы сожалеет. Еще бы, ведь пропадает такой шанс проявить свою смелость – побороться за даму. Словом, сделать хоть что-то, дабы приблизиться к идеальному образу. Текст пьесы читается почти без перерыва, а единственные моменты, когда действие чуть-чуть замирает, – пение Вики. Ее романс звучит так, что кажется, будто все его слушатели сидят в состоянии крайней задумчивости у окна, за которым без перерыва льет тот самый дождь. Вместе с тем приходит и ощущение тоскливой безвыходности. Образ Стаса, как и всего городка, в пьесе в большей степени метафоричен. Под занавес баянист играет мелодию из «Крестного отца», герой с верной бандой отправляется покорять Сицилию. Со зрителем остается лишь послевкусие той самой безысходности.
***
Театр ТРУ выбрал для своего существования достаточно трудное название, с которым просто преступно фальшивить со сцены. Можно сказать, что свое имя он оправдал. Пусть их шаманские и почти зомбирующие методы порою сбивают с толку, однако нельзя увернуться от настроений, которые петербуржцы стремятся передать. Они умеют донести свое «главное», которое, вопреки заявленному в «Нет дороги назад», может заключаться в самых различных вещах.
Екатерина Кочетова
Иллюстрация Марина Демченко
