В пресс-релизе персональной выставки Алексея Загородных дважды особо упоминается, что будут присутствовать работы в жанре «ню». Это сразу заинтриговало. Обнаженная натура – дело академичное. Завсегдатаев залов Союза художников таким не удивишь. Посмотрев выставку, я понял, что акцент на это был сделан не зря. Как и другие упомянутые в пресс-релизе вещи.
В нём, например, определенно указывается, что выставка – этапная. Более ста работ 2001-2011 годов. Десять лет. Многие столпы за такие временные отрезки успевали сменить периоды творчества. Так что материала для этапности должно быть в избытке.
Впрочем, периоды творчества выделяют историки искусства. А история – наука репрессивная. Выделяя одну лишь линию в качестве сюжета, она другие оставляет в тени.
По выставке Загородных эта машина еще не проехалась: в ней отчетливо видны разные линии произведений, разные популяции работ.
Это разнообразие – первое, что бросается в глаза. Разные жанры, разные приемы, разные взгляды, даже контексты работ разные. Смотришь на одну – думаешь, «московская школа». Другую – советский постсезаннизм, сентиментальный. И еще что-то из советской же школы иллюстраций. А потом вдруг натюрморт, эскизный, почти как у Тюйманса. И так далее. Причем, что важно, какой бы нише живописи не обращался художник, она ему вполне удается в своем наборе приемов и видения.
Такое разнообразие стратегий у одного художника можно объяснить двумя способами. Первый – печальный. Российский рынок искусства настолько мал и неразвит, что, выбрав только один путь (а значит – и одну нишу коллекционеров) можно остаться без ресурсной базы.
Второй – живой. Что художник настолько остро чувствует живопись и её предмет, что в своем уже не студенческом возрасте и статусе продолжает непрерывные поиски, почти что смятенные.
И тут становится ясно, почему, волею случая или замысла, «ню» было упомянуто дважды. Среди прочих селекций – она самая крепкая и смелая. Действительно современная живопись мирового уровня. В ней есть всё, что нужно глазу и уму: работа с пятном и плоскостью, плотностью, совмещение различных систем зрения, авторски прочувствованное содержание классического сюжета.
К вопросу о разносторонности автора: даже такой поверхностный любитель живописи, как я, нашел что-то по своему клишированному западом вкусу. Это – плюс всеохватности выставки.
А дальше и минусы. Загородных показал всё, что есть. Не выделил главного. Подводя итог, не указал вектор своего развития. Это по-своему честно. Но определенно путает.
Окончательную запутанность вносит способ экспонирования. Он совершенно бюрократический. Короче, шпалерная развеска по мало кому известным принципам. Не по годам, не по сериям. По пятну, видимо, и ширине стены. Мне кажется, этот столь милых СХ способ показывать искусство данному художнику не подходит совершенно. Ему нужна продуманная экспозиция с построением зрительского опыта. С множеством пространства. С точками наблюдения. С профессиональным освещением, в конце концов. Уверен, однако, это не воля художника, это наши воронежские реалии.
И возвращаясь к заявленной «отчетности» выставки. Показать все, что есть – честно. Но так же честно было бы сказать, что главное. А что – нет. Для оценки конкретных работ это не важно. Но для оценки художника – важно. Может, полюбившиеся мне «ню» для автора – побочный сюжет, а главный – совершенно мною неоцененные портреты. Оценивать конкретные работы, а не художника – это, безусловно желаемая, утопическая ситуация. Совершенно невозможная в наше время, к сожалению.
Особого упоминания заслуживает упомянутая в релизе амбиция художника на выстраивание нового (в рамках своего творчества хотя бы) метода – «экспрессионистского реализма». Это же, после кровопролитнейших сражений по поводу реализма в течение всего прошлого века – претензия очень смелая. И требующая очень осторожной и фундаментальной аргументации, очень чёткой артикуляции. Не шпалерной развески всего, что есть, в общем.
Заканчивая вопрос об экспонировании: очень хотелось бы увидеть выставку Загородных в профессиональном пространстве. Пространстве физическом, техническом, с кураторской поддержкой, возможно. Судя по CV, таки выставки видели уже много где в мире. Кроме Воронежа.
Отдельная интрига выставки – то, что часть работ из частых коллекций. Это превращает просмотр в забавную игру. Первый обход – присматриваешься к биркам. Второй – пытаешься угадать, кому могла бы принадлежать работа с красным кружком. Третий – распределяешь по коллекциям работы с неуказанным владельцем. И сразу ясно, что «X» любит пейзажи с приемами современного европейского экспрессионизма, но с узнаваемой русской экзистенциальностью. А «Y» – чтобы два основных цвета, один по краям, другой в середине, всё нежное, вот тебе и живописная плоскость.
В этой игре есть и печальный компонент. Упомянутых коллекционеров можно пересчитать по пальцам одной руки, и количество принадлежащих им работ – явно меньше половины. Учитывая, что Алексей Загородных – художник известный и продающийся, это неутешительная статистика. Получается, что состоятельные воронежцы до сих пор не наигрались в машинки и не обратили свой взор на что-то более увлекательное.
Подводя итоги – это одна из самых интересных выставок в Воронеже за последние пару лет. Сильная именно работами. Слабая, собственно, собой – выставкой. И, позволю себе дурацкий штамп – очень интересно, какое будет дальнейшее развитие художника и его искусства. В том, что он живой и развивается – сомнений нет.
Илья Долгов
